В 1930 году в Москве центральный комитет «ха-Шомер ха-Цаир» вместе с культурно-просветительским движением «Тарбут» при поддержке «Гдуда» создал ульпан – интенсивные курсы для подготовки сионистских активистов. Среди учащихся был и Александр Лизенберг, изучавший иврит, историю еврейского народа, историю сионистского движения, литературу и другие общеобразовательные предметы вместе с товарищами по движению – Гилелем Каплинским, Михаилом Глезером и Борисом Гинзбургом. Преподавателями были Авраам Криворучко (Карив), Цапман и еще один товарищ, сохранявший анонимность из соображений конспирации – один из немногих оставшихся в Советском Союзе ивритских писателей. В тот период многие молодые сионисты писали стихи на трех языках – русском, идише и иврите, мечтая о будущей алие в Эрец-Исраэль.

Обучение в ульпане было рассчитано на год, но было прервано очередной волной арестов в 1931 году. Из-за своей активности Лизенберг также попал под надзор ОГПУ. Согласно документам МГБ, Лизенберг в 1928 году являлся членом штаба нелегальной молодежной сионистской организации «ха-Шомер ха-Цаир» и членом «партийного суда» этой организации в бывшем Проскуровском округе. Тогда, в 1929 году, когда ему было всего восемнадцать лет, он содержался под стражей за активную сионистскую деятельность. На допросе произошел инцидент, характеризующий темперамент нашего героя: когда следователь назвал его «жид*м», юноша схватил кувшин с водой и бросил в огэпэушника. Его приговорили к трем годам заключения, но, учитывая несовершеннолетие, держали под стражей до восемнадцати лет.

С 1930 по 1933 годы Лизенберг находился в заключении в Челябинском политизоляторе – одной из самых страшных тюрем для политических заключенных. Там содержались сионисты, троцкисты, меньшевики и другие «враги народа». После освобождения из политизолятора, в 1933 году, Александр был сослан еще на три года.

После окончания ссылки, в 1936 году, Лизенберг вернулся домой и работал бухгалтером на Киевской обувной фабрике, пытаясь вести спокойную жизнь подальше от политики. Но спокойствие длилось недолго. 1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война, а 22 июня 1941 года нацистская Германия напала на СССР. Тридцатилетний Александр Лизен был призван на фронт и служил в составе 145-й артиллерийской бригады, участвовал в освобождении Украины, Молдовы, Польши и Румынии, прошел Брянский, Воронежский, 1-й и 2-й Украинские фронты, видел ужасы войны и освобождал территории, где нацисты уничтожили еврейское население. После войны его часть была расформирована, и в 1946 году он демобилизовался.

После демобилизации Лизенберг жил в Москве и, согласно документам МГБ, поддерживал связь с руководителем антисоветского комитета и еврейской религиозной общины, проводя работу среди еврейской молодежи по привлечению ее к деятельности московской синагоги.

В конце 1946 года Лизенберг прибыл во Львов и «установил связь с еврейскими клерикалами». По данным агентов МГБ с кодовыми именами Вилинско, Сильгос и некоторых других, Лизенберг был связан с сионистским подпольем. Разработка МГБ велась в направлении выявления его причастности к сионистскому подполью и проводимой им антисоветской националистической деятельности среди еврейского населения, но, видимо, серьезных доказательств найти не удалось, и дело не получило развития.

В родное местечко Купель Лизенберг вернуться уже не смог – оно было полностью уничтожено фашистами во время Холокоста; его родные и близкие, не успевшие эвакуироваться, погибли. Когда-то живое, шумное местечко с синагогами, хедерами, базарными днями и праздниками стало мертвым – его просто больше не существовало на карте. Обосновавшись во Львове, Лизен экстерном окончил Торгово-экономический институт и продолжал работать бухгалтером, но постепенно писательство все больше захватывало его, стало для него терапией, способом излечить травму лагерей, войны и Холокоста. Первые тексты он создавал «для себя», чтобы справиться с воспоминаниями и болью потери целого мира – мира еврейского местечка, который был безвозвратно уничтожен. Однако вскоре он решил публиковаться, чувствуя, что должен стать голосом исчезнувшего народа.

Документы МГБ свидетельствуют о еще одном смелом поступке Лизена. В мае 1948 года в сообщении о реагировании еврейского населения на события в Палестине «органы» пишут: По инициативе жителя гор. Львова ЛИЗЕНБЕРГА составлено письмо товарищу СТАЛИНУ от имени львовских евреев, в котором возбуждается ходатайство об организации еврейского легиона и переброски его в Палестину.

Еврейский писатель БУХБИНДЕР, выражая сочувствие борьбе еврейского народа против арабов, говорил:

...Снова льется кровь евреев в Палестине. Боюсь, что арабы могут задушить еврейское государство. Если бы вербовали добровольцев, то нашлись бы такие, которые поехали бы воевать на стороне евреев, ведь наши люди воспитаны так, что всегда становятся на сторону справедливости…

Этот поступок Лизенберга требовал невероятной смелости в условиях нарастающей антисемитской кампании и борьбы с космополитизмом.