Марсель Городисский
1901 – 1971
13 марта 1952 года на имя первого секретаря ЦК КП(б) Украины Леонида Мельникова пришло специальное сообщение о «засоренности» кадров Киевской областной коллегии адвокатов. Министерство государственной безопасности УССР било тревогу: по секретным данным выходило, что киевская адвокатура наводнена выходцами из «классово чуждой среды» и политически неблагонадежными лицами. К последним в ту пору однозначно относили евреев. Заместитель министра госбезопасности Бровкин докладывал, что из 386 адвокатов областной коллегии целых 64,2 процента составляли те самые «неблагонадежные» — евреи. На многих из них у чекистов имелись компрометирующие материалы.
Одним из первых в этом списке значился адвокат Марсель Павлович Городисский. Блистательный юрист и интеллектуал, Городисский был в Киеве человеком известным. В свое время близко дружил с Всеволодом Мейерхольдом, регулярно принимал его в гостях вместе с супругой, Валентиной Александровной Шефтель. Бывали в их доме писатели Александр Корнейчук, Ванда Василевская и Виктор Некрасов, актер Юрий Лавров, актер и режиссер Владимир Нелли — в общем, весь цвет творческой интеллигенции. Когда-то киевский адвокат и сам служил в театре, десятилетиями успешно совмещая защиту людей в суде, педагогику и сцену. Но обо всем по порядку.
Родился Марсель (в метрике — Марселий) Городисский 22 апреля 1901 года в семье одесского инженера-химика и биржевика Павла Городисского и домохозяйки Галины Городисской. Семья была очень состоятельной. Дед Марселя Павловича, Марк Городисский, купец первой гильдии, был пожалован потомственным дворянством и после смерти оставил всем своим двадцати двум (!) детям солидное наследство.
В детстве Марселя Павловича воспитывали многочисленные бонны и гувернантки. Языком общения был французский. Совсем юным мальчик уехал в Киев учиться в местной гимназии. Там он прослыл лучшим учеником. Окончив гимназию с золотой медалью, юноша остался в Киеве. Вокруг бушевала Первая мировая война, затем началась Гражданская, но молодой человек будто бы этого не замечал — с головой ушел в театр. Сцена увлекала Марселя Городисского с самого детства. После успешного окончания в 1919 году театральной студии он присоединился к труппе известного киевского театра Соловцова.
В середине марта 1919 года театр Соловцова был национализирован большевиками и переименован во Второй театр Украинской Советской Республики имени В. И. Ленина. Художественное руководство было возложено на Котэ Марджанишвили, незадолго до этого прибывшего в Киев из Петрограда. Прямо в разгар боев за Украину Марсель Городисский стал участником двух спектаклей, поставленных Марджанишвили на сцене соловцовского театра.
Один из спектаклей — «Фуэнте Овехуна» Лопе де Вега. Городисскому, тогда еще совсем молодому актеру, довелось играть в нем роль Великого магистра ордена Калатравы. Именно со сцены с участием магистра Дона Родриго начинался спектакль. В постановке говорилось о восставшем народе, современников призывали «биться за народную волю», «весело, вольно и молодо мир новый рожать». Премьера состоялась 1 мая 1919 года. Публика встретила выступления театральной труппы на ура, но через несколько месяцев артистам из города пришлось бежать — на столицу Украины шли войска Деникина.
После окончания боев Марсель Павлович вернулся в Киев. Второй театр Украинской советской республики имени В. И. Ленина вновь открылся 8 января 1920 года. В октябре 1920 года театр перешел в ведение Губполитпросвета и уже работал не на «кассу», а на определенное финансирование. По признанию самого Городисского, в труппе осталось очень мало актеров из старого состава, но его это не остановило. Молодой актер присоединился к новому-старому театру и с удвоенной энергией.
Будучи изначально передвижным, театр много и успешно гастролировал по Украине. Осенью 1922 года его артисты выступали с пьесой Максима Горького «Дети Солнца» в Виннице. Спектакль был прекрасно принят публикой, а местная газета отметила отличную игру Городисского в роли Миши. В другой пьесе из гастрольного репертуара, «Вера Мирцева», Марсель Павлович играл присяжного поверенного Платунова — и опять успешно. «Вишневый сад» Чехова также был принят публикой благосклонно. Критик так описывал игру Марселя Городисского в роли нескладного Пети Трофимова: «очень искренно, без привкуса слащавости, в меру темперамента и голосовых средств, молодо и свежо».
Когда в октябре 1922 года Губполитпросвет разрешил открыть при театре драматическую студию с шестимесячным курсом обучения, Марсель Городисский сразу же вошел в число ее преподавателей, работая там вместе с Марией Жвирблис, Борисом Яковлевичем Генисом, Борисом Абажиевым и другими. Как один из самых талантливых учителей и человек очень деятельный, Марсель Павлович вскоре и возглавил студию.
Каждый год, с конца августа по начало сентября, в студии, которая помещалась в здании театра имени Ленина, проводились приемные испытания. Актерское мастерство и другие дисциплины преподавали студентам сам Марсель Павлович, а также Александр Адашев, Ирина Деева, Александр Канин и многие другие. Практику студенты проходили прямо на сцене театра имени Ленина, а выпускники студии регулярно устраивали для абитуриентов показы и мастерские.
Параллельно Марсель Павлович продолжил свое образование, прерванное войнами и революциями. На этом настаивала и его молодая жена, Валентина Александровна Шефтель, также актриса. Все Городисские становились или инженерами, или юристами. В 1924 году Марсель Павлович, по семейной традиции, окончил юридический факультет Киевского университета. Профессия юриста сулила не только гарантированный доход, но и была в чем-то схожа с театральным творчеством. От защитника требовался не только цепкий, аналитический ум, но и умение хорошо держаться на публике. Еще это была профессия тех, кто спасает людей. Для Марселя Павловича это было самым главным.
После окончания учебы и успешного прохождения практики Городисский присоединился к Киевской коллегии адвокатов. Сразу же начал специализироваться на сложных уголовных делах. В плотном графике ему приходилось выкраивать время не только на студию. Еще он заведовал литературной частью созданной в 1926 году Русской государственной драмы (с 1941 года — Театр русской драмы им. Леси Украинки).
В театральной студии Марсель Павлович познакомился с писателем Виктором Некрасовым, который стал его близким другом. Летом 1933 года Некрасов, с кем-то за компанию, пришел в студию на вступительные экзамены. Абитуриенты, выходя из кабинета, смахивали пот со лба и тут же характеризовали комиссию: «Строгие, сволочи...», «Придираются», «Ты читаешь, а они перешептываются», «А один там в углу прикрыл рукой глаза и слушает, слушает...» Одним из «сатрапов» был директор студии и адвокат Городисский, который на следующий день выступил с торжественным и теплым словом перед отобранными студентами. В их числе, неожиданно для себя, оказался и Виктор Некрасов.
В середине 30-х годов, примерно в 1936 году, как писал Некрасов, «что-то переменилось», Марселя Павловича заменили другим директором. Студенты приняли отставку Городисского в штыки и еще долго бойкотировали новое руководство. Но служить под началом Константина Хохлова завлитом Театра русской драмы Марсель Городисский продолжал.
В самом начале войны Марселю Павловичу и его жене удалось эвакуироваться на восток. Вернулись уже в совсем другой город, где погибли родные и близкие, где каждый камень скорбел о трагедии киевского еврейства. Марселю Павловичу рассказали о последних минутах другого киевского адвоката, его товарища и коллеги, Ильи Бабата. Он шел в толпе соплеменников по Софиевской, держа за руки двух маленьких внучек и отвлекая их внимание от происходящего сказками. Украинцы-клиенты Бабата, стоявшие на тротуаре, знаками старались ободрить его, но ничего, конечно, сделать не могли. И Бабат, и другие знакомые Городисских, не успевшие выехать из города, были убиты в Бабьем Яру.
После войны казалось, что самое страшное уже позади. Марсель Павлович продолжил трудиться в адвокатуре и театре, писал очерки для журнала «Мистецтво». Однако сталинская система снова поставила еврейское население СССР на грань выживания. Начала раздуваться антисемитская истерия.
Городисский не стал исключением. В апреле 1951 года на киевского адвоката МГБ УССР завело дело-формуляр. Его решили поставить на оперативный учет на основании материалов агента «Подольского», который узрел у Городисского, заведующего литературной частью Театра русской драмы, «резкие антисоветские националистические проявления». Марсель Павлович дерзнул в кулуарах театра высказать свое мнение о советской действительности, раскритиковав существовавший в стране государственный антисемитизм. «Подольский» не преминул упомянуть в своем донесении и лестные высказывания Городисского о британской демократии, которая, c точки зрения адвоката, успешно решала возникавшие на территории империи национальные проблемы.
Это было совершенно непростительно. Марселя Павловича уволили из театра. Начались проблемы и по основному месту его работы — в Киевской коллегии адвокатов. В январе 1952 года Городисский участвовал в процессе по делу бывших работников одной из Житомирских фабрик, обвиняемых в крупных хищениях социалистической собственности. В ходе процесса Городисского, а также его коллег, адвокатов Льва Изарова, Литваковского и нескольких других, обвинили в незаконных действиях. Касательно Городисского — дескать, подговорил подзащитных отказаться в суде от своих предыдущих показаний, преследуя этим цель избавить преступников от уголовной ответственности (читай: добросовестно исполнял свои обязанности защитника). В марте 1952 года Марсель Павлович приказом министра юстиции УССР был изгнан из адвокатуры.
На помощь сразу же пришел его друг — Виктор Некрасов. Обратившись к главному редактору «Литературной газеты» Борису Рюрикову, писатель просил того опубликовать письмо протеста, отправленное в редакцию самим Городисским. «Сейчас, без малейших оснований с его стороны (о чем говорят все имеющиеся документы), он… исключен из Коллегии защитников», — так Некрасов излагал дело адвоката-криминалиста, 28 лет проработавшего без единого замечания.
Письмо Марселя Городисского опубликовано не было, в Коллегии его не восстановили, напротив, чекисты с еще большей настойчивостью стали собирать на него компромат. В июне 1952 года для разработки Городисского был привлечен опытный агент по кличке «Администратор», который сумел за короткий срок завоевать у «объекта» доверие. Ведя задушевные беседы, провокатор фиксировал все высказывания Марселя Павловича о несправедливостях сталинской системы. Безусловно, всё это подавалось как национализм, махровая антисоветчина и ненависть к советскому строю.
В конце августа 1952 года Городисский поделился со своим новым «приятелем» идеей — обратиться с заявлением к XIX съезду КПСС, осветить положение в Украине по еврейскому вопросу. Однако чутье подсказывало Марселю Павловичу, что публичные выступления стали опасны. Уже сидело бывшее партийное руководство и интеллигенция Биробиджана, уже были расстреляны члены Еврейского антифашистского комитета. Городисский был вынужден отказаться от своей затеи.
В октябре 1952 года на авансцену вышел еще один негодяй — агент 5 отдела 5 Управления МГБ СССР Муравин. Провокатор приехал из Москвы с рекомендательным письмом от близких знакомых Марселя Павловича и установил с ним доверительные отношения. За непродолжительный срок пребывания в Киеве Муравин перекрыл имеющиеся у чекистов данные. Городисский, явствовало из его донесений, — националист и враг советской власти!
При встрече с агентом на своей квартире Марсель Павлович показал тому подлинник судебного дела бывшего редактора газеты «Киевлянин» Василия Шульгина, который в 1913 году выступил против инсценированного царским правительством «дела Бейлиса». Шульгин обвинял лицемерие царского правосудия, поддерживавшего очередной кровавый навет. Давая агенту дело, Марсель Павлович сказал: «Это — драгоценная реликвия. По существу это “дело” должно было бы храниться в Музее революции. Но вряд ли сейчас там заинтересуются таким материалом. Не те времена. Есть одно иностранное посольство в СССР, куда я эту штуку с удовольствием отдал бы и где её приняли бы, как историческую святыню. Это — посольство государства Израиль».
По сообщению Муравина, Городисский в беседе с ним не только высказывал сионистские идеи, но и допустил «кощунственный выпад» в адрес Сталина и ряда руководящих работников ЦК КПСС.
Агентура, неустанно шпионившая за Городисским, отмечала, что он после своего отстранения от службы продолжал поддерживать дружеские связи с «националистическими элементами» из числа юристов и при встречах критиковать советскую политику. Его близкие друзья и коллеги Лев Изаров, Барер и Исаак Хацет также были взяты в активную разработку.
Невзирая на всю серьезность своего положения, Марсель Павлович держался совершенно спокойно и пытался помогать другим. Один из его родственников, также адвокат, из города Изяславль Хмельницкой области, попал под каток репрессий. Его обвинили в том, что он использовал трибуну государственного суда для антисоветской агитации. Несмотря на то, что адвокат на момент совершения вменяемого ему «преступления» находился в другом месте, — чекисты все равно собирались его посадить. Марсель Павлович принялся помогать родственнику в его деле, сам ежеминутно рискуя быть арестованным.
1 декабря 1952 года на заседании Президиума ЦК КПСС Сталин заявил всем присутствующим: «Любой еврей-националист — это агент американской разведки. Евреи-националисты считают, что их нацию спасли Соединенные Штаты. Они считают себя обязанными американцам…» В условиях советской диктатуры это могло означать одно — призыв к коллективной расправе. По Киеву стали расползаться слухи, что на железнодорожную станцию вот-вот прибудут вагоны для депортации еврейского населения.
8 декабря 1952 года оперуполномоченный 4 отдела 5 Управления МГБ УССР младший лейтенант Алферов срочно сигнализировал наверх о продолжении разработки Городисского как возможного организатора националистической деятельности. От дальнейшей репрессий адвоката спасла лишь смерть Сталина.
В конце 1953 года на театральные подмостки Советского Союза вышла пьеса Леонида Зорина «Гости». Марсель Городисский стал прообразом одного из ее героев — незаконно изгнанного из коллегии адвоката. Борьба киевского адвоката за свое честное имя стала известна всей стране, хоть пьеса и продержалась на сцене недолго.
Вновь занявшись адвокатурой, в театр Марсель Павлович уже не вернулся. Марсель Городисский с удвоенной энергией начал браться за самые сложные дела, не боялся, в отличие от многих своих коллег, подавать кассационные жалобы. В советском суде считалось, что защитник, несогласный с решением суда, неправ и заслуживает как минимум выговора.
Его дела вскоре стали образцовыми в практике советской адвокатуры. О нем писали не только в СССР, но и на Западе. К примеру, в парижском журнале «Возрождение» за 1970 год дело Марселя Городисского приводится как образец спасительной роли адвоката в советских условиях. Речь шла о деле Новинской.
Впервые о деле Новинской написали в «Литературной газете». Молодую женщину, врача Новинскую, осудили на 8 лет тюрьмы по обвинению в зверском преступлении — убийстве новорожденного. Суд принял во внимание лишь свидетельство санитарки Березовой, показания подсудимой его не интересовали. На счастье Новинской, Марсель Городисский провел тщательную проверку обстоятельств преступления. Выяснилось, что Березова солгала, чтобы избежать ответственности за собственную невольную ошибку. Марсель Павлович добился того, чтобы Верховный Суд Украинской ССР освободил Новинскую.
Для того, чтобы спасать граждан в суде, Марсель Павлович разработал собственную систему. О ней вспоминал видный юрист, профессор Валериан Молдован, попавший студентом юридического факультета в начале шестидесятых годов на практику к Городисскому. Молдована поразила та агрессивность, с которой Марсель Павлович опрашивал своих клиентов, буквально атакуя их как прокурор, судья или представитель потерпевшего. Позже молодой специалист понял, почему Городисский пользовался такой популярностью. Марсель Павлович «тренировал» себя и клиента перед рассмотрением дела в суде. К тому же такая перекрестная проверка фактов помогала ему выстроить линию защиты таким образом, чтобы подвести судью к правильным выводам. К выступлению в суде Городисский и его подзащитный были обычно готовы на все сто процентов.
В 1968 году Марсель Павлович стал председателем криминалистической секции коллегии адвокатов и членом методического совета по адвокатуре Юридической комиссии при Совете министров Украинской ССР. В 1969 году он приложил значительные усилия к выходу Научно-практического комментария к Уголовному кодексу УССР, выполнив роль его спецредактора. Он совмещал юридическую практику с чтением лекций по ораторскому искусству на юридическом факультете Киевского государственного университета имени Тараса Шевченко.
Не забывал адвокат и творческую братию. В 1961 году он издал книгу об истории киевского театра «Соловцов», выступал в печати с воспоминаниями о Константине Хохлове, Котэ Марджанишвили и многих других. Весь Киев собирался у него дома: говорить об искусстве и творчестве, читать запрещенные стихи.
Известный советский актер, эстрадный артист, чтец-декламатор Дмитрий Журавлев так писал о своем знакомстве с четой Городисских: «Сразу же мне стало удивительно по себе в этом доме, атмосфера которого была пронизана любовью к искусству». Две небольшие комнаты коммунальной квартиры, где жили Городисские, были доверху набиты книгами и журналами. Посещая Киев, после основного концерта Журавлев обычно давал второй — на квартире у Марселя Павловича.
В 1970 году Марсель Городисский провел свою последнее дело. Оно было связано с убийством девушки. Трое обвиняемых были приговорены к высшей мере наказания — расстрелу. Однако Верховный Суд РСФСР в кассационном порядке приговор отменил и производство по делу прекратил за недоказанностью вины. Была выдвинута новая версия в отношении некоего Запорожцева. Марсель Павлович взялся защищать мужчину, так как был совершенно уверен в его непричастности к убийству.
Повесить убийство на Запорожцева обвинению не удалось. В жалобе в порядке надзора Городисский провел глубокий анализ всех доказательств и раскрыл процессуальные нарушения. Они, как оказалось, и привели к судебной ошибке.
Отправившись в Москву, Марсель Павлович изложил свою жалобу Верховному Суду СССР, но не нашел там понимания. 21 января 1971 года, придя из Верховного суда в гостиницу, он почувствовал боль в груди. Через несколько минут Марселя Павловича не стало — инфаркт. Слишком близко к сердцу он принимал дела своих подзащитных. Марсель Городисский был похоронен в Киеве рядом со скончавшейся за несколько лет до этого супругой.
Через два года его надзорную жалобу внимательно изучили. Приговор был опротестован и отменен, а дело против Запорожцева закрыто. Через два года после смерти Марселя Павловича его пламенное слово спасло невинного человека. До сих пор опыт Марселя Городисского изучают студенты-юристы. Живы его книги и статьи, благодаря которым мы знаем о становлении украинского театрального искусства. Его героическое служение людям — пример для нас всех.
12.02.2022
