Герш Кайнер
1897 – 1925
В ноябре 1924 года в отдел контрразведки Одесского ГПУ поступили сведения о том, что в городе скрывается некто Кайнер, занимающийся переправкой советских граждан в Румынию.
Чекисты выехали на задержание, вооружившись до зубов. По оперативным данным, разыскиваемый проживал на квартире гражданки Фабрикант в доме № 22 по улице Старорезничной.
Гершем занялся опытный следователь ГПУ Михайлов. Кайнера обвиняли по трем серьезным статьям Уголовного кодекса УССР: 98-2 (выезд за границу и въезд в УССР без установленного паспорта), 86 (сопротивление представителям власти) и 66 (шпионаж).
Михайлов не первый месяц пытался распутать дело о группе, которая помогала беглецам из Советского Союза. В начале октября 1924 года она оказала вооруженное сопротивление сотрудникам Разведупра № 2 (военная разведка) и Тираспольского пограничного отряда. Чутье подсказывало Михайлову, что арестованный на Старорезничной молодой человек принимал непосредственное участие в инциденте со стрельбой.
Герш Нусимович Кайнер происходил из Бессарабии. Родился в 1897 году в местечке Леова в семье резника, Нусима Абрамовича Кайнера, и Малки, занимавшейся домашним хозяйством. Помимо Герша у четы Кайнер было еще пятеро детей: Борис, Мойше, Клара, Туба и Берта.
Биография Герша звучала складно. До 15-летнего возраста он жил с родителями в Тирасполе, в 1912 году переехал в Одессу. В марте 1917 года был призван, отвоевал четыре месяца, комиссован по болезни. До середины марта 1918 года оставался в Одессе. Когда в город вошли австро-германские войска, выбившие из Одессы большевиков, Кайнер уехал к родителям в Тирасполь. Там и жил до 1922 года, занимаясь мелкой торговлей.
С началом голода в Бессарабии бежал в Румынию. При переходе границы попал в лапы тайной полиции — сигуранцы, отсидел 10 месяцев в тюрьме; выйдя, устроился в Кишиневе продавцом в пекарню. Экономическое положение в Румынии было не таким плачевным, как в СССР, но «раем» его назвать было сложно, да и к евреям-эмигрантам из Страны Советов там относились с подозрением.
Неудивительно, пояснял Кайнер, что, не имея в Румынии ни друзей, ни родни, он, снедаемый ностальгией, решил вернуться. Пробирался ночью, пешком, затем на лодке через Днестр. К родителям, правда, не отправился, а поехал в Одессу, где на следующий день и был задержан.
Запросив данные на Кайнера, Михайлов убедился, что взял верный след. Оказалось, подследственный лишь недавно вышел из одесского Дома принудительных работ, где сидел… за нелегальный переход госграницы.
Когда в 1922 году Бессарабия голодала, он действительно подался в Румынию. Но не один, а с сестрой Кларой. Стал носить через границу контрабанду. Затем начал водить и людей. Этим зарабатывало всё пограничье, но Кайнер стал одним из лучших переправщиков.
В феврале 1924 года Герш отвез домой сестру, затем снова вернулся в Румынию, затем опять отправился в путь — с приятелем-проводником, болгарином из Бендер Афанасием Киосом, и румыном, «убежденным комсомольцем» Коренштейном. Перейдя возле местечка Парканы границу, встретили ожидавшего их возницу, Леонтия Салабаша.
Но в Одессе всё пошло наперекосяк. Из всех, кого планировали эвакуировать из СССР, нашли лишь 63-летнего Нухима Хайкилевича, жившего на Молдаванке. Старьевщик Хайкелевич в прямом смысле слова голодал, выжить ему помогала только помощь дочери Фани. В письмах старшей дочери в Кишинев Нухим просил забрать его в Румынию.
2 марта 1924 года должны были выезжать из Одессы. Но за жилищем Герша уже следили...
Из найденной во время обыска корреспонденции стало понятно, что переправщики уже готовили следующую операцию. Так, они собирались перевезти Фаню Авербух из Балты, которая писала своему дяде Шнееру в Кишинев: «Если бы ты знал, как наша семья страдает и нуждается… помощи нет ни от кого никакой».
Живя в СССР впроголодь, рискуя с минуты на минуту попасть в разработку ГПУ, бывшие одесские предприниматели, интеллигенты, торговцы — так называемые «лишенцы» — не могли вырваться через железный занавес законным путем. Оставался незаконный. Перейти границу им помогал Герш Кайнер.
Отсидел он полгода.
Следователя интересовало: чем занимался Герш Кайнер между предыдущим выходом на свободу и нынешним арестом? И главное — где он был в начале октября 1924 года, когда на границе была задержана группа перебежчиков и произошла перестрелка?
Помимо Кайнера взяли его шурина, 28-летнего Бориса Терновского. Он начал давать признательные показания. 5 октября 1924 года Терновский приехал на поезде в Одессу. Встретились с Гершем и с семью евреями — две женщины, ребенок и четверо мужчин.
Итак, Кайнер, не успев освободиться, вскоре снова сбежал в Румынию, а 3 октября уже вновь пересек границу, отправившись в Одессу. Там зашел к зубному врачу Теодору Когану, пивовару Иделю Шпирту, бывшему торговцу Симхе Фихману и Юлию, Марии и Любови Шерам, передал им письма и договорился о переправке за кордон. Билеты до Тирасполя все должны были купить самостоятельно.
Утром сели на поезд вместе с Терновским. На станции Раздельная Кайнер сошел. Остальные доехали до Мигаево, где ожидала подвода.
По дороге на подводу подсели непонятно откуда взявшийся Кайнер и его старый «подельник» Афанасий Киос. В балке у мельницы Литвака спешились и пошли садами в сторону румынской границы. Шли несколько часов, пока Кайнер наконец не разрешил людям присесть. Герш и Афанасий пошли на разведку.
Через несколько минут оставшиеся услышали чей-то кашель. «Гершель?» — негромко окликнул Терновский и, не получив ответа, быстро нырнул в кусты. Вскоре одесситы услышали выстрелы. Взволнованные люди начали звать переправщиков, но вместо них вскоре появились сотрудники пограничной охраны.
Задержанных доставили на заставу, затем в Тирасполь. Спустя два дня арестовали Бориса Терновского. А почти через два месяца — и главу переправщиков, скрывавшегося в Одессе Герша Кайнера. Участие в инциденте на границе он категорически отрицал: «Губотделу ГПУ, видимо, нечего делать, поэтому меня арестовали».
Михайлов настаивал: в ту ночь, оставив людей в саду, Кайнер с Киосом направились к берегу, чтобы вызвать с румынской стороны лодку. Случайно наткнулись на двух сотрудников Разведуправления и бойца тираспольской погранохраны, которые встречали советских разведчиков, возвращавшихся из вылазки в Румынию, и вступили с ними в перестрелку.
9 февраля 1925 года Михайлов выдвинул против Кайнера обвинения по трем статьям. Правда, в обвинительном заключении статья за шпионаж уже не фигурировала.
18 мая, в 12 часов 30 минут пополудни, в Одессе открылось судебное заседание. Судя по материалам дела, стреляли ли на самом деле переправщики по разведчикам и пограничникам, — так и осталось невыясненным. Похоже, «представители власти» в темноте попали под «дружеский огонь». Получается, «расстрельная» 86-я статья проводнику не полагалась…
В своем последнем слове Герш Кайнер себя виновным не признал. Его приговорили к высшей мере наказания. Борису Терновскому дали 10 лет лагерей с конфискацией имущества и последующим поражением в правах.
13 июня 1925 года, в 20:45, Герш Нусимович Кайнер в последний раз вышел из камеры. Вместо прогулки его ждала смерть.
Герша Кайнера так никогда и не реабилитировали. Под действие закона «О реабилитации жертв политических репрессий в Украине» от 17 сентября 1991 года он не подпадал.
Выходец из семьи резника, Герш Кайнер был верующим человеком. Он жил и умер в страшное время, помогая людям бежать из охваченной голодом страны, управляемой беспощадным режимом. На наш взгляд, этот смелый человек был не преступником, а настоящим еврейским героем.
01.03.2022
