Давид Баазов
1883 – 1947
В 1915 году известный грузинский литератор и общественный деятель Яков Цинцадзе, редактор газеты «Самшобло» («Родина»), писал о древней общине грузинских евреев. Отдавая должное стремлению еврейского народа вернуться в Сион, Цинцадзе подчеркивал, что единственный грузинский еврей, «который всем своим существом служит восстановлению прав многострадального и угнетенного народа», – это раввин Давид Баазов.
Баазов был, конечно же, не единственным видным представителем евреев Грузии, но его роль в становлении сионистского движения в стране, в культурной и политической эмансипации ее еврейской общины действительно сложно переоценить.
Лидер грузинского еврейства Давид Баазов родился в 1883 (по другим данным – в 1881) году в городе Цхинвали Горийского уезда Тифлисской губернии, в семье местного мудреца Торы Менахема Базазашвили – человека с глубокими знаниями, уважаемого всеми цхинвальцами, – и домохозяйки Ципоры. У четы Базазашвили было пятеро детей. Своих наследников «хахам» (мудрец) Менахем Базазашвили обучал ивриту и святым книгам самостоятельно. Уже в раннем детстве стало заметно, что его сын Давид значительно опережает своих сверстников. Прежде чем другие мальчики успели выучить молитвы, Давид уже знал всё Пятикнижие с комментариями. Когда же они приступили к изучению Пятикнижия, он уже прекрасно ориентировался в «Пророках» и Писании.
Приехавший из Литвы ашкеназский раввин Авраам Хволес, выполнявший в Цхинвали одновременно роль духовного и казенного раввина, заметил способного ученика и, после долгих уговоров его отца, отправил 13-летнего мальчика постигать еврейскую науку в слуцкой иешиве, основанной в 1897 году Ридвазом – известным раввином Яковом Довидом Виловским. Приехав в белорусское местечко Слуцк, мальчик, ни слова до того не знавший на идише и русском, очень скоро не только свободно заговорил на обоих языках, но и снискал славу очень способного ешиботника.
Стоит сказать, что для Грузии конца XIX века такая биография была крайней редкостью. Местные «хахамим» косо смотрели на приезжих ашкеназских коллег; стоит ли говорить об их отношении к подростку, отправившемуся учиться в «чужую» иешиву. Другой вольностью, которую позволил себе Давид, ставший в Северо-Западном крае Баазовым вместо Базазашвили, была его женитьба на местной девушке. 30 мая 1903 года в местечке Узда, недалеко от Минска, он сочетался браком с приглянувшейся ему 19-летней Соркой (Сарой) Мовшевной Раскиной, уроженкой Бобруйска. Еврейский закон ничего против брака евреев из разных общин не имел, но цхинвальские старики снова принялись недовольно ворчать.
А молодой грузинский еврей не остановился и на этом. Как раз к приезду мальчика на учебу главой слуцкой иешивы стал раввин Иссер Залман Мельцер, друг и почитатель раввина Авраама Ицхака Хакоэна Кука, главного раввина Палестины и одного из лидеров религиозного сионизма. Рав Мельцер очень сильно повлиял на Давида Баазова. Живя среди своих восточноевропейских соплеменников, Давид очень хорошо разглядел слабость грузинского еврейства. В те годы у него не было таких мощных духовных, образовательных и экономических институтов, как у ашкеназских евреев, а кроме того, оно постоянно подвергалось ассимиляции со стороны своих христианских соседей.
Молодой человек поставил перед собой несколько амбициозных целей. Первоочередная – оживить религиозные и национальные чувства грузинского еврейства на основе святой Торы и сделать всё возможное для повышения его культурного и экономического уровня. А перейдя на позиции оформившегося в Российской империи сионистского движения, Давид Менахемович начал считать, что конечной целью для евреев Грузии является возвращение в Эрец-Исраэль – на родину предков!
После учебы в Слуцке Баазов вернулся в Грузию, где сразу же приступил к осуществлению задуманного. В 1901 году в Кутаиси он решил устроить сбор средств для организации одного из первых в среде грузинских евреев сионистского кружка. На эти цели ему удалось собрать 200 рублей – немаленькую по тем временам сумму.
Когда 20 августа 1901 года в Тбилиси, в театральном зале бывшего Немецкого клуба, состоялся первый съезд сионистов Кавказа, Давид Баазов, делегат от города Карели, был назван самым перспективным пропагандистом среди грузинских евреев. Присутствующие похвалили еще совсем молодого человека и попросили его продолжить так энергично начатую им работу.
Особое внимание съезда к Баазову объяснялось тем, что хотя после Первого сионистского конгресса в Базеле сионистские кружки в Грузии и появились, но относились они исключительно к ашкеназской общине. Сефардское грузинское еврейство тогда о сионизме практически ничего не знало. А местное еврейское духовенство, например, главный раввин Кутаиси и Западной Грузии Рубен Элуашвили, напротив, о сионизме знало хорошо и сразу же начало против него непримиримую войну.
На некоторое время Давид Баазов снова уехал в Литву продолжать религиозное образование. В 1903 году, уже со смихой раввина, он вернулся на родину из Вильно, чтобы служить в городе Они Кутаисской губернии. Евреи этого небольшого горного города сразу же поняли, что Баазов – представитель нового типа духовного лидера, он коренным образом отличается от местных мудрецов Торы. Свои реформы местной еврейской жизни молодой раввин начал с весьма радикального поступка: допустил женщин в новую синагогу в Они.
Вместе со своим наставником, равом Хволесом, Давид Баазов обратился к руководителям общин Грузии с предложением: опираясь на опыт Цхинвали, открыть талмуд-торы и ремесленные училища во всех городах и местечках, где живут евреи.
Это было необходимо не только для культурного и духовного развития подрастающего поколения, но и для того, чтобы оторвать еврейских подростков от уличной торговли, дать им в руки хорошую специальность, которая могла бы прокормить семью.
Стараниями Баазова в Они была открыта талмуд-тора, которая, в отличие от традиционной, имела модернизированную программу. В ней изучался не только Танах, но и «Еврейская история» Вольфа Явица; много внимания уделялось грамматике иврита, письму, изучению Мишны, а старшие ученики штудировали Гемару с комментариями Раши. Учились в талмуд-торе целый день: с утра до полудня – на русском языке, после перерыва – на иврите. В этом учреждении обучались сто двадцать детей, в том числе из других городов Грузии.
Борясь за национально-религиозное воспитание молодежи, своего старшего сына, родившегося в октябре 1904 года, Баазов назвал в честь предводителя сионистского движения – Герцелем. В одной из своих статей в прессе Давид Менахемович, называя Теодора Герцля именем основателя династии Хасмонеев, поднявшего восстание против греков, писал: «Матитьягу – Герцль, который объединил жизнь с религией, возродил нашу старую надежду: "Национальность и земля Израиля"».
Несмотря на то, что Давид Менахемович служил в сефардской синагоге, а его супруга, Сара Мовшевна, молилась в ашкеназской, никаких противоречий в семье не было. Для Баазова все евреи были потомками одного древнего народа, а их культурные особенности – местным колоритом.
За годы службы в Они Давид Баазов стал непререкаемым авторитетом не только среди сионистов Грузии, но и во всем регионе: он постоянно посещал с лекциями и выступлениями Тифлис, Кутаиси, Баку и Дербент. В августе 1907 года Давид Баазов, как представитель Кавказа, участвовал в Восьмом сионистском конгрессе в Гааге, на котором был принят целый ряд исторических решений. Одно из них, очень важное для любителя иврита Баазова, – признать этот древний язык обязательным для сионистов.
В следующем, 1908-м, году, на праздник Шавуот, Давид Менахемович впервые посетил Иерусалим. Знакомясь с Эрец-Исраэль, раввин Баазов изучал возможности расширения Алии – репатриации евреев – из Грузии. Грузинские евреи начали приезжать на Святую Землю с 1863 года, но их количество в Палестине всё еще было небольшим.
Современники грузинского раввина подчеркивали, что Давид Баазов имел выдающиеся дипломатические способности, крайне важные для такого взрывоопасного региона, как Кавказ. В ивритской газете «Ха-цфира», выходившей в Варшаве, 14 сентября 1913 года сообщалось, как, выучившись русской грамоте, некоторые грузины вычитали в прессе всяческие бредни и подстрекательства против русских евреев, перенеся это отношение на местную почву. Больше всего масла в огонь подливали газетки и брошюры, издаваемые «Союзом русского народа», – они назойливо призывали к тотальному бойкоту еврейской торговли и услуг.
Поехав однажды продавать по селам свои товары, евреи из Они не смогли попасть на торг. Отовсюду их выгоняли местные жители, строго-настрого запретив приближаться к своим селениям. У евреев в деревнях оставались товары, кто-то с ними не рассчитался за предыдущие поставки. Дело приняло серьезный оборот.
Узнав о чинившемся произволе, глава общины поспешил к уездному начальнику на прием. Давид Менахемович обрисовал ситуацию высокому чину, подчеркнув, что подобные выходки противоречат действующим в Российской империи законам. А под покровом религии и национальными чувствами скрывалась совершенно прозаическая причина: нежелание некоторых людей отдавать евреям долги. Уездный начальник приказал всем приставам немедленно прекратить самоуправство, а для пущей убедительности старейшина горного села Урави был отправлен на неделю в тюрьму.
Страсти улеглись, но ненадолго. Вскоре в том же Урави произошел другой инцидент. Купец-еврей приехал к своему знакомому, задолжавшему ему денег. Хозяин принял еврея очень радушно, хорошо угостил и предложил ночлег, пообещав всю сумму вернуть утром. Однако вместо этого глубокой ночью хозяин принялся избивать гостя и кричать на всю улицу: «Скорей, скорей, христиане, на помощь! Еврей ворвался, чтобы изнасиловать мою жену-христианку!» Перепуганному гостю удалось под покровом темноты выбежать из дома и спрятаться в лесу, но собравшаяся толпа не унималась, рыща по окрестностям и выкрикивая: «Убить еврея!»
На следующий день по окрестностям распространился слух о том, что евреи разъезжают по уезду и насилуют женщин. И снова Давиду Баазову удалось докопаться до истины: на суде грузин дал ложные показания. Позже этот человек признался, что его надоумили так поступить другие, а его знакомый еврей в действительности был порядочным человеком.
После Февральской революции 1917 года Давид Баазов служил раввином в городе Ахалцихе близ турецкой границы. Когда город заняли турецкие войска и с их стороны началось насилие в отношении евреев, раввин Баазов обратился непосредственно к наставнику турецкого султана Халиду Баше, пожаловавшись на творящиеся безобразия. Виновные немедленно были наказаны, а погромы прекратились. Согласно воспоминаниям раввина Иммануэля Давиташвили, в 1918 году Давид Баазов таким же образом спас 35 еврейских семейств из села Ацквери, которым грозила или депортация, или поголовное истребление.
Давид Менахемович не смог промолчать и тогда, когда в Ахалцихе началась устроенная турками и местными мусульманами резня армян и грузин. Раввин отправился к главе мусульманской общины города, Кази-Али-Эффенди, на переговоры. Очень уважая Давида Баазова, Кази-Али-Эффенди выслушал его и строго-настрого запретил своей пастве чинить насилие по отношению к христианам.
Понимая, что одними уговорами и дипломатией проблему не решить, 7 января 1918 года Давид Баазов принял участие в межпартийном совете грузинских христиан и евреев. На совете обсуждались меры, которые планировалось проводить по отношению к мусульманским соседям, дабы избежать будущих кровопролитий в Южной Грузии. Решено было организовать отряды добровольцев и для руководства ими создать межпартийный совет в составе 12-13 человек. Раввин Баазов стал сопредседателем этого совета, который фактически руководил самообороной.
Когда в Грузии началась жесткая политическая борьба за свое самоопределение, Давид Баазов также не остался в стороне. Сразу после всероссийской сионистской конференции, 21 августа 1917 года в Баку состоялась конференция сионистов Кавказа. Будучи членом президиума, Давид Менахемович выступил с докладом о положении грузинских евреев. Докладчик просил участников конференции о содействии в помощи евреям Грузии, дабы им была предоставлена не только возможность быть полноправными гражданами страны, но чтобы они также имели право учиться на иврите и развивать свою национальную культуру.
Как представитель грузинских евреев, Давид Менахемович принимал участие в первом Национальном съезде, избравшем 22 ноября 1917 года Национальный совет Грузии, который не признал большевистский переворот и вскоре стал первым парламентом независимой Грузинской демократической республики.
В результате неустанной деятельности Баазова поселок Они, где он начал свою службу, превратился в крупный центр грузинского сионизма. Здесь в годы грузинской независимости действовали еврейская школа, вечерние курсы по изучению иврита, которыми руководил сам Баазов, а также базировалась ячейка поселенческой организации «Гехалуц» в составе 30 человек. Ее члены были готовы при первой возможности переселиться в Палестину. На выборы в городскую думу Они сионисты выставили собственный список кандидатов.
При содействии раввина Баазова самый активный в стране Кутаисский городской сионистский комитет смог основать сионистские ячейки в Суджуне, Бандзе и других местах. Давид Баазов регулярно выступал перед слушателями и записывал новых членов в сионистские организации. Благодаря его энтузиазму в стране появлялись новые еврейские школы, всё больше людей изучало ремесла и приобщалось к культурным инициативам.
Однако вся деятельность раввина Баазова, будь то культурная, религиозная или политическая, продолжала наталкиваться на яростное сопротивление со стороны грузинского еврейства, объединившегося в 1917 году вокруг организации «Агудат Исраэль».
Выпуская c 1918 года газету Сионистской организации Грузии «Голос еврея», Давид Баазов с редактором газеты Шломо Цициашвили так мешали «Агудат Исраэль», что были подвергнуты «херему» – религиозной анафеме. В правительство Грузии был представлен меморандум с просьбой закрыть газету, а у издания появились проблемы. Лишь помощь районного комитета Кавказской сионистской организации помогла исправить положение.
Отмечая в своих печатных работах низкий культурный уровень евреев Грузии и необходимость выведения их из этого плачевного состояния, Баазов полемизировал с кутаисскими раввинами – именно они, по его мнению, держали евреев во тьме непросвещенности.
Другой непримиримой силой, выступавшей против Баазова, были некоторые грузинские общественные деятели, которые считали местное еврейство не отдельным народом, а лишь религиозной сектой внутри единой грузинской нации. С этой частью грузинской интеллигенции был солидарен идеолог еврейского ассимиляторства Михако Хананашвили, критиковавший Баазова за его увлеченность идеями, которые, с его точки зрения, были природными в Варшаве и Одессе, но не в Тбилиси.
Прогресс сионистского движения в Грузии прекратился по причине захвата объявившего свою независимость государства большевистской Россией. С февраля 1921 года началось вторжение Красной армии в Грузию, а в марте 1922 года Грузия стала частью Закавказской Советской Федеративной Социалистической Республики. Населению о политических свободах постепенно пришлось забыть.
Коммунисты сначала предпочитали не трогать евреев: в еврейских школах, основанных сионистами, даже оставили преподавание иврита, и был открыт ряд еврейских культурно-просветительских учреждений, подобных тем, которые существовали у других нетитульных наций. Однако после подавления антисоветского восстания в Грузии в 1924 году за сионистскую деятельность начали преследовать. В 1924 году, после выхода трех номеров, властями была закрыта последняя еврейско-грузинская газета «Макавеели», издававшаяся Давидом Баазовым и еще одним видным грузинским сионистом – Натаном Элиашвили.
Лидерам грузинских сионистов пришлось работать в очень жестких условиях. Тем не менее, они постоянно поддерживали тесные связи с российскими и зарубежными сионистскими организациями и старались найти общий язык с грузинским партийным руководством.
Один успех был несомненным. В мае 1925 года в газете «Хаарец» сообщалось, что Давиду Баазову удалось убедить советское руководство отпустить 300 еврейских семей из Грузии в Эрец-Исраэль. Евреи получили разрешение на выезд из-за своего безземелья и отчаянного экономического положения.
Дело обстояло следующим образом. Давид Баазов и его соратник Элиашвили сначала попросили партийное руководство наделить землей евреев, разорившихся вследствие проводимой советскими властями экономической политики. Им, как и ожидалось, в просьбе отказали, но официально отправили в Палестину с целью изыскания там возможности получения земли для «находящейся в крайней нищете части религиозных грузинских евреев». Высшими советскими и партийными органами была назначена особая правительственная комиссия, возглавляемая Серго Орджоникидзе. В нее входили также Вано Стуруа, Миха Цхакая и сам Давид Баазов.
В мае 1925 года Баазов приехал в Тель-Авив, где встретился со старыми друзьями – Хаимом Вейцманом, Менахемом Усышкиным, Нахумом Соколовым, – которые помогли получить у тогдашнего правителя подмандатной Палестины, генерал-губернатора Герберта Сэмюэля, сертификаты на въезд в Эрец-Исраэль для грузинских семей. Параллельно Баазов вел переговоры с Еврейским национальным фондом («Керен Каемет ле-Исраэль»), от которого ожидалось финансирование покупки земельных участков хотя бы для половины вновь прибывших.
Во время своего визита Давид Баазов выступил перед жителями Тель-Авива в «Бейт ха-Ам». На мероприятии под председательством Иосифа Клаузнера раввин был отрекомендован как «глава сионистской федерации евреев Грузии». Перед тель-авивской публикой Баазов прочитал доклад о политическом, экономическом и культурном положении евреев Грузии.
Возвратившись в Грузию с сертификатами, Давид Менахемович в октябре 1925 года отправил в Эрец-Исраэль первую группу, восемнадцать семей. Во главе этой группы стоял Натан Элиашвили. Баазов также планировал ехать в Палестину вместе с семьей, но власти установили такие сжатые сроки выезда, что сделать это ему не удалось. У Баазовых было трое сыновей – Герцель, Хаим и Меер – и дочка Фаина, и семья вновь ожидала пополнения. Выезд был назначен как раз на тот момент, когда Сара Мовшевна находилась в родильном доме с новорожденной дочерью Полиной. Мечте Баазова о Сионе сбыться так и не удалось. А вскоре план переселения грузинских семей на территорию Британского мандата и вовсе был упразднен.
Хотя Давид Менахемович и не попал в Палестину, завязывать с сионистской деятельностью он не думал. Как писала дочь Баазова, домашние прекрасно знали, что их отец, бывая в разных городах, в первую очередь в Москве, продолжал поддерживать контакты и встречаться с уцелевшими в СССР сионистами. Речь в первую очередь шла о так называемом «Объединенном мерказе сионистских организаций в СССР», действовавшем в Москве.
НКВД располагал информацией о том, что в середине лета 1934 года в гостинице «Националь» в Москве собрались подпольщики, чтобы обсудить будущее сионистского движения в СССР. На совещании, помимо приехавшего из Грузии Давида Баазова, присутствовали: один из лидеров московских сионистов Иосиф Каминский, председатель «мерказа» Виктор Кугель, еврейский писатель Авраам Карив, религиозный еврей Борис Декслер и некий «Саша» Гордон.
На совещании сионистского подполья обсуждались поездка Бориса Декслера по общинам Украины, созыв всеобщего сионистского съезда и развертывание активной подпольной работы.
Писатель Авраам Карив, участвовавший в совещании и переехавший в конце 1934 года в Палестину, вспоминал, как специально отправился к председателю Еврейского национального фонда Усышкину, чтобы передать тому привет от Давида Баазова. Возможно, таким образом Баазов пытался наладить утерянную связь с руководством еврейского ишува. Однако эта попытка пропала втуне: осенью 1934 года подпольный центр был разгромлен. Арестовали Виктора Кугеля, Иосифа Каминского и Бориса Декслера, прошли аресты среди связанных с «мерказом» ленинградских сионистов. На воле остался лишь Гордон – на самом деле его звали не Александром, а Григорием, – агент НКВД.
Давид Менахемович пока оставался на свободе. Хотя его предупреждали об опасности, он всё равно продолжал бывать в домах, где появлялся провокатор. Но в апреле 1938 года был арестован старший сын Баазова – Герцель. Убежденный сионист с детства, Герцель Баазов, возглавлявший к тому моменту драматическую секцию Союза писателей Грузинской ССР, был обвинен в националистической агитации за переселение евреев в Палестину и шпионаже в пользу Англии.
Страдавший последний десяток лет болезнью сердца Давид Баазов слег в больницу с тяжелым приступом. Не успел Давид Менахемович выписаться из больницы, как и он, и его средний сын Хаим, юрист по образованию, были арестованы органами НКВД.
Дело по статьям 58-10 и 58-11 Уголовного кодекса Грузии было групповым. По нему, помимо отца и сына Баазовых, были привлечены: бывший глава грузинской организации «Керен ха-Есод» доктор Рамендик, бывший член «Цеирей Цион» и директор 103-й школы математик Пайкин, доктор Гольдберг, бывший уполномоченный Внешторга СССР по Закавказью Элигулашвили, младший научный сотрудник историко-этнографического музея евреев Грузии Чачашвили.
На момент ареста бывший лидер грузинских сионистов служил в городе Гори на незаметной хозяйственной должности. В обвинительном заключении в отношении Давида Баазова говорилось о том, что, начиная с 1904 года, он был тесно связан с «руководителями мирового сионизма».
По поводу его визита в 1925 году в Палестину указывалось, что, введя в заблуждение правительство, которое ему разрешило поехать туда для выяснения вопроса о получении земель для нуждающихся грузинских евреев, он, «возобновив свои преступные связи с руководителями мирового сионизма, с их помощью добился получения сотен сертификатов».
Не забыли упомянуть «органы» и о его активном членстве в подпольной сионистской организации «вплоть до ликвидации этого преступного очага и ареста его членов, врагов народа: Кугеля, Каминского, Бернштейна и других». В том же месте говорилось и о связи Давида Баазова с представителем «Агро-Джойнта» в Москве Розеном, которому он якобы передавал шпионские сведения.
Хаима Давидовича Баазова обвинили в том, что еще в начале двадцатых годов он вступил в основанную его братом Герцелем подпольную антисоветскую организацию молодых сионистов – «Цеирей Цион».
Восемь месяцев Сара Мовшевна Баазова простояла в очередях в приемной НКВД, получая неизменно один и тот же ответ: «Следствие продолжается». Вещевых или продуктовых передач не разрешалось. Принимали только по 75 рублей в месяц на каждого арестованного. Впоследствии стало известно, что энкавэдэшники забирали деньги себе, обрекая Баазова и его сыновей на откровенно голодное существование в застенках.
Во время «коренных переломов», как называли в те дни арест Ежова и перевод Берии в Москву, дело Давида и Хаима Баазовых поступило в Верховный суд Грузии. Слушания назначили на 23 марта 1939 года.
Никто из подсудимых не признал себя виновным в предъявленных ему обвинениях. Когда судья спросил Давида Баазова, почему тот не отговорил переехавших в 1925 году в Палестину евреев уезжать из Грузии, ответ обвиняемого был категоричен: «Мы старались, просили землю. Но тогда не было свободной земли. На мои требования народный комиссар земледелия Саша Гегечкари с сарказмом ответил, что, если высохнет Черное море, тогда можно будет выделить евреям землю».
Какие бы уловки ни использовало обвинение и явно вставший на его сторону судья, ничего не помогало: цепкий ум Давида Баазова, его знание законов в пух и прах разбивали аргументацию оппонентов.
«Я обращаю внимание Высокого суда на то, как выкручивается припертый к стене подсудимый Давид Баазов, – орал прокурор. – Не удивительно, что враг с помощью врагов ввел в заблуждение грузинское правительство и добился организации эмиграции грузинских евреев в Палестину».
Не менее громко Давид Менахемович загнал обвинение в тупик: «Неверно! Я заявляю, что вся моя деятельность в те годы, то, что вы называете преступлением против советской власти, осуществлялось не с помощью врагов народа, а в соответствии с решениями правительственной комиссии, возглавляемой Серго Орджоникидзе». Для подтверждения правдивости своих показаний Баазов возбудил ходатайство и категорически потребовал приобщить к своему делу необходимые правительственные документы. Прокурор охрип от крика, но с юридической точки зрения ничего поделать не мог: Давид Баазов был прав!
За такую дерзость в апреле 1939 года Давид Менахемович Баазов был приговорен к смертной казни. Его сыну, Хаиму Баазову, за недоносительство, по статье 58-12 УК Грузии, присудили пять лет лишения свободы.
Однако битва против машины репрессий еще не была проиграна. Дочь Баазова – Фаина – наняла известного московского адвоката Илью Брауде, который ужаснулся безграмотно состряпанному обвинению и немедленно составил жалобу в Верховный суд. В результате постановлением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР приговор Верховного суда Грузинской ССР от 2 апреля 1939 года был отменен, и дело было направлено на дополнительное расследование.
На этот раз дело в суд не пошло, а рассматривалось «тройкой» МГБ СССР в Москве. В конце концов почти всех фигурантов дела из-под стражи освободили. В марте 1940 года на волю вышел Хаим Баазов. Еще в тбилисской тюрьме он узнал, что отцу назначили относительно мягкое наказание – ссылку в Сибирь. Пожилого сиониста отправили в село Большая Мурта Красноярского края. Через год, прямо накануне Великой Отечественной войны, к Давиду Менахемовичу в ссылку приехала его жена.
Из Сибири Баазовы вернулись в 1945 году. В Грузии Давид Менахемович возобновил свою общественную деятельность: участвовал в траурных митингах в память о жертвах войны, организовывал помощь раненным на фронтах солдатам, всегда пытался найти для своих бывших прихожан слова утешения и ободрения. Сам же Давид Менахемович от утраты любимого сына Герцеля, казненного в августе 1938 года в тбилисской внутренней тюрьме НКВД, так и не оправился.
Раввина Давида Баазова, выдающегося лидера грузинских сионистов, не стало 17 октября 1947 года.
Через два года его младший сын, Меир Баазов, был арестован по делу «антисоветской группы», в которую входили еще Цви Прейгерзон, Цви Плоткин и Ицхак Каганов. Их «преступление» состояло лишь в увлечении ивритом и попытке отослать свои произведения в Израиль. Подбил их на этот безрассудный поступок все тот же «Саша» Гордон, когда-то работавший по делу подпольного «мерказа». После войны этот негодяй, хорошо знакомый старшему Баазову, но неизвестный его младшему сыну, занимался организацией эстрадных концертов, параллельно выявляя сионистов в среде интеллигенции.
Только дочерям Давида Менахемовича, Фаине и Полине Баазовым, удалось завершить его великое начинание: в 1973 году они репатриировались в Израиль.
Раввина Давида Баазова чтут как в Израиле, так и в Грузии. Его именем назван Музей истории и этнографии грузинских евреев в Тбилиси, а также улицы в Они и Иерусалиме. Память о нем благословенна!
30.07.2022