Виктор Кугель
1884 – 1938
Зимой 1905 года еврейская общественность Санкт-Петербурга бурлила. В первый год русской революции по Российской империи прокатилась волна кровавых погромов, но царские власти как будто были совсем не против расправы над еврейским населением. Еврейские студенты, возмущенные такой позицией Романовых, решили организовать митинг протеста в одном из больших столичных залов. Пришли все: от социал-демократов до бундовцев, от коммунистов до сионистов. Однако вскоре в зале начался настоящий бедлам, грозивший перерасти в драку. Марксисты сцепились с сионистами, не давая председателю митинга навести порядок.
Остановить хаос вызвались трое. Один из них — будущий известный историк Макс Соловейчик, еще один — ставший впоследствии лидером сионистов-ревизионистов Владимир Жаботинский. Третий — друг Жаботинского, студент-юрист Санкт-Петербургского университета Виктор Кугель.
Кугель и Соловейчик подхватили Жаботинского и посадили себе на плечи. Воспарив над аудиторией, будущий вождь ревизионизма грозно прокричал «Баста!» — и все тотчас же сели на свои места.
Неизвестно, что больше повлияло на присутствующих — авторитет Жаботинского? Или тот факт, что его соратник, Виктор Рафаилович Кугель, прозванный университетскими товарищами «Полтора жида» за свой исполинский рост, мог одним своим видом успокоить любого драчуна.
Виктор Кугель родился 15 февраля 1884 года в белорусском Мозыре в семье казенного раввина Рафаила Михайловича Кугеля и домохозяйки Ханны Вигдоровны Рабинович. Виктор был сыном Рафаила Михайловича от второго брака. Помимо исполнения непосредственных обязанностей казенного раввина, его отец владел в городе небольшой типографией и преподавал древнееврейский язык.
Учился Виктор не в родном Мозыре, а в сумской гимназии. После получения аттестата он переехал в Харьков, поступив там в университет на юриста. Молодого человека, как и многих его сверстников, захватывало тогда не только право и другие науки, но и революционная романтика. За участие в антиправительственных студенческих волнениях Виктора даже несколько раз арестовывала и высылала из города полиция. Но тяга к знаниям брала свое, и студент Кугель снова брался за учебу.
В 1905 году, благодаря счастливой случайности, Виктор Рафаилович смог переехать на учебу в Санкт-Петербург. Перевестись в столичный университет еврею было непросто, но помог родной дядя, популярный журналист. Беря интервью у петербургского генерал-губернатора, дядя решил дерзнуть. Он попросил важного вельможу о личном одолжении — разрешении на перевод племянника в Санкт-Петербургский Императорский университет. Генерал-губернатор неожиданно дал добро.
В Петербурге студент-юрист еще сильнее увлекся политикой. Его сердце было обращено в сторону исторической родины еврейского народа — Эрец-Исраэль. Именно там, как говорили еврейские лидеры, можно было найти решение еврейского вопроса. Виктор Кугель с этой позицией был согласен и с головой ушел в сионистское движение.
21–27 ноября 1906 год Виктор Кугель был участником Третьего Всероссийского сионистского съезда в Гельсингфорсе (так назывался тогда современный Хельсинки), на котором русские сионисты сформулировали идею «синтетического сионизма» — совмещения поселенческой деятельности в Палестине и активной политической деятельности в России.
В Санкт-Петербурге молодому человеку приходилось не только учиться, но и зарабатывать себе на хлеб. Благо в городе уже обосновались его единокровные братья Александр, Осип и Иона. Вместе с ними Виктор начал выпускать журналы, которые очень скоро приобрели популярность. В частности, в журнале «Театр и искусство» Виктор Рафаилович работал секретарем. Параллельно он заведовал издательствами журналов «Сатирикон» и «Синий журнал».
Активно участвуя в сионистском движении, Виктор Кугель занимался и выпуском произведений еврейских авторов. Например, в 1906 году отдельной брошюрой вышел рассказ Иосифа Перельмана (писавшего под псевдонимом Осип Дымов) о евреях, спрятавшихся в погребе во время еврейских погромов, рассказ так и называется «Погром». В том же году Кугель перевел и опубликовал драму Давида Пинского «Погромные дни», а также работу одного из лидеров Социалистической еврейской рабочей партии Аврома Розина «Еврейский вопрос в освещении К. Каутского и С. Н. Южакова». Вслед за этим в лито-типографии Вольпина он напечатал переведенную с немецкого брошюру Отто Краузе «Социализм и сионизм».
Постепенно дела Кугеля пошли в гору, его издательская работа приносила неплохой доход. В 1908 году он женился на Марии Абрамовне Шмулевич, своей землячке из Пинска, а спустя два года у молодой семьи появился первенец, которого назвали Рафаилом, в честь деда.
Частым гостем Кугелей был Жаботинский, который любил наведываться к Виктору Рафаиловичу и Марии Абрамовне вместе со своей женой, Анной Марковной, и сыном Эриком. Бывал у Кугеля и еще один закадычный друг — Иосиф Трумпельдор. В свое время он даже сватался к родной сестре Марии Абрамовны, Эде Шмулевич, но, правда, получил отказ из-за своего увечья, полученного на Русско-японской войне.
Когда разразилась Первая мировая война, Виктор Рафаилович в армию не попал — подвело очень плохое зрение. В 1918 году, когда в Петрограде стало совсем неспокойно, он вместе с женой и сыном Рафаилом уехал в Крым. В Балаклаве у Кугелей была дача.
Рассчитывал эмигрировать в Палестину из Советской России, но не смог. Виктор Кугель остался в Крыму. С приходом туда большевиков начал работать в редакциях различных газет и в полиграфическом отделе Крымского совета народного хозяйства. В 1922 году его пригласили в Москву: создавалось Государственное издательство РСФСР, оно нуждалось в первоклассных специалистах.
На протяжении 1920–30-х годов Виктор Кугель занимался издательской деятельностью. Последним местом его работы был Научно-издательский институт Большого советского атласа мира при ЦИК СССР, где он занимал должность консультанта по производственной части.
В июне 1931 года он выпустил книгу «Очерки издательского и полиграфического дела». Внезапно разразился нешуточный скандал. В газете «Бумажник и печатник» появилась сокрушительная рецензия, подписанная двумя неопознанными псевдонимами. По тональности ее стало очевидным, что советская власть старых специалистов взяла на карандаш и терпеть инакомыслие не собирается.
И действительно, политики Виктор Кугель никогда не оставлял. Поддерживая связь с Палестиной, Виктор Рафаилович был одним из тех, кто продолжал на территории Советского Союза пропагандировать строительство еврейского государства в Эрец-Исраэль.
Примерно в 1930 году знакомый Кугеля, когда-то работавший вместе с ним в Госиздате, Марк Ефимович Бронштейн, предложил ему примкнуть к группе, именуемой «Альгемейн-сион». Виктор Кугель, не скрывавший своего отношения к сионизму, идею поддержал. Вскоре в их группу вошел и известный московский врач и не менее пламенный сионист Иосиф Каминский. Самое активное участие в организации принимал и некто Саша, мужчина лет тридцати пяти, член Сионистской трудовой партии.
Собрания обычно проходили на квартире у Виктора Рафаиловича или у Иосифа Каминского. На встречах много говорили о Палестине, последних новостях из жизни еврейского ишува, зачитывали газету «Давар» и другие палестинские издания.
К советской власти отношение у участников группы было самым негативным. А как иначе, если в стране запрещали преподавать иврит, а людей, стремящихся уехать в Палестину, удерживали насильно. Идею создания в Стране Советов своего, социалистического в основе, аналога еврейской Палестины — Биробиджанской еврейской автономной области — московские сионисты не принимали. Всем было ясно, что евреев таким образом хотели отвлечь от решения своих проблем и стремились сослать в один из самых отдаленных уголков СССР.
В 1933 году, на одном из собраний, сионисты решили издавать бюллетень. До этого свой бюллетень распространял ЦК Сионистской трудовой партии, которую представлял в группе «Альгемейн-сион» Саша. Он и взял на себя всю организационно-техническую сторону издания.
Новый бюллетень было решено подписывать от имени «Объединенного мерказа сионистских организаций в СССР». Согласно общему решению, бюллетень должен был содержать исключительно палестинскую хронику. ЦК «Альгемейн-сион» собирался распространять среди евреев вести о строительстве еврейского очага в Палестине. Впоследствии в бюллетень начали помещать и статьи более общего характера. Также Кугель и товарищи делали ставку на появление сионистских групп и в других городах СССР.
С этого момента Виктор Кугель с товарищами фактически взяли на себя функции центрального органа сионистов всего Советского Союза, который должен был координировать сионистскую деятельность на местах, а также информировать ишув о положении еврейского населения в СССР.
Вскоре, по поручению «мерказа», Виктор Кугель вышел на связь с директором корпорации «Агро-Джойнт» Иосифом Розеном. Ходил к нему домой, на Спиридоновку. От него он трижды получал присланные из подмандатной Палестины деньги, которые передавал Саше. Всю сумму, 12 тысяч рублей, передал из Тель-Авива представитель Сионистской трудовой партии Беньямин-Герц Вест, выехавший в Палестину еще в 1924 году. Деньги предназначались на помощь политическим ссыльным. Это была весьма существенная подмога: литр молока, например, стоил в тот период порядка 3 рублей.
В 1934 году к московским сионистам примкнул и земляк Виктора Кугеля — Борис Моисеевич. Фамилия этого пожилого религиозного еврея стала известна Кугелю лишь во время следствия — Декслер, фотограф Московской фабрики № 1 спортинвентаря. Он также впоследствии был арестован НКВД. Декслер познакомил подпольщиков с молодыми религиозными евреями, также желавшими действовать на благо своего народа.
Долго работать в подполье в условиях советской власти было практически невозможно, поэтому морально Виктор Кугель был готов к аресту. Даже разработал план действий на случай прихода людей в фуражках. Однажды в квартире Кугелей поздно вечером раздался звонок. Виктор Рафаилович выскочил в коридор и швырнул сверток с бумагами в комнату соседки по коммунальной квартире. Тревога оказалась ложной: извинившись перед рассерженной дамой, он забрал из ее комнаты бюллетени Еврейского агентства на английском языке. На основании этих бюллетеней Кугель готовил материалы для собственного издания. Переводить с английского ему помогал сын.
Летом 1934 года произошло важное событие. В Москву приехал видный сионист из Грузии Давид Баазов. Виктор Кугель, Саша, Иосиф Каминский и Борис Декслер пришли к Баазову на встречу в гостиницу «Националь». На совещании сионистского подполья обсуждалась поездка Бориса Декслера по общинам Украины, а также вопросы создания настоящего «сионистского центра», созыв всеобщего сионистского съезда и развертывание активной подпольной работы.
На совещании говорилось, что созданный Виктором Кугелем и несколькими его соратниками «Объединенный мерказ сионистских организаций в СССР» был неправомочен представлять в Палестине точку зрения всех советских сионистов и слабо себя проявлял. Слабо или нет, но работа Виктора Рафаиловича и его соратников была замечена «кем надо».
В начале 1934 года Кугеля вызвали повесткой в ГПУ, где ему поручили написать статью о евреях СССР, якобы предназначенную для публикации за границей. Через пару дней Виктор Рафаилович дал сыну почитать черновик. Тот похолодел от ужаса: отец, совершенно не скрываясь, изложил свои мысли о политике советской власти в еврейском вопросе. Статью Кугель переделал в духе официальной советской точки зрения. Но это не помогло.
Незваные гости явились к Кугелям вечером 28 октября 1934 года. Дома были сын и дочка еврейского деятеля. Предъявив ордер, чекисты приступили к обыску. Часа через два домой пришли и Виктор Рафаилович с супругой. На подмогу чекистам приехали еще два субъекта, которые также принялись за просмотр бумаг. К утру обыск завершился, и Виктора Рафаиловича увезли в Бутырскую тюрьму.
Свое политическое кредо Виктор Кугель не скрывал. Уже на одном из первых допросов, состоявшемся 30 октября 1934 года, он подтверждает, что c 1902 года он был близок к сионистам, считая, что еврейский вопрос мог быть решен только формированием территориального центра еврейского народа в Палестине.
Во время допросов арестованных по делу «Объединенного мерказа сионистских организаций в СССР» создается впечатление, что органы были весьма неплохо осведомлены о деятельности подпольщиков. Особенно часто в вопросах следователей всплывал таинственный Саша, тщательно скрывавший от соратников свою фамилию. Саша всегда оставался только именем для соратников.
Однажды в воскресный день, незадолго до ареста Виктора Кугеля, к нему домой на Трехпрудный пришел тот самый Саша. Мужчина пошел за Виктором Рафаиловичем через комнату мимо дремавшего сенбернара Гибора, который за десять лет жизни в семье ни разу не обратил внимания ни на кого чужого, если в доме присутствовал кто-нибудь из хозяев. В этот же раз Гибор внезапно вскочил и с яростным лаем кинулся к испуганному посетителю. Он явно почувствовал в чужаке опасность для хозяина. Но сам хозяин так ничего и не заподозрил.
15 февраля 1935 года Виктор Рафаилович был осужден Особым совещанием при НКВД СССР на 5 лет лишения свободы за контрреволюционную сионистскую деятельность.
14 марта этапом его отправили в лагерь в мордовской Потьме, а в начале октября он оказался еще дальше — в Ухтпечлаг, находящийся в Автономной области Коми. Перевозили заключенных через Москву, поэтому сыну и жене удалось увидеть Виктора Рафаиловича на Ярославском вокзале. Свидание длилось два часа в присутствии охраны. В Ухтинско-Печерский исправительно-трудовой лагерь Виктор Кугель прибыл 2 октября 1935 года. Как человек образованный, осужденный сионист в лагере был определен в счетоводы. Скорее всего, у него был шанс выжить и выйти на свободу.
Но спустя два года наступила страшная развязка. Озверевший сталинский режим перешел к прямому уничтожению своих врагов, мнимых и настоящих.
В конце декабря 1937 года, прямо в лагере, Виктора Кугеля повторно арестовали. На допросе, учиненном 3-м отделом Ухтинско-Печерского исправительно-трудового лагеря 25 декабря 1937 года, Виктор Рафаилович держался с настоящим достоинством. Отказавшись оклеветать двух определенных ему в «подельники» заключенных, Турянского и Немировского, узник категорически отверг обвинения в контрреволюционном заговоре на территории лагеря. Однако палачам было наплевать даже на собственные законы.
За религиозную пропаганду и контрреволюционную агитацию Виктора Рафаиловича Кугеля по статьям 58-10 ч. I и 58-II тройка при Управлении НКВД по Архангельской области приговорила к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение в особорежимном лагпункте Новая Ухтарка. Отважного сиониста и честного человека не стало 29 марта 1938 года.
В июле 1938 года его сын, взволнованный тем, что от отца давно не приходят письма, добился приема у прокурора. Неприветливый человек выслушал Рафаила Кугеля, глянул в лежащую на столе папку и почему-то справился о состоянии здоровья отца. Сын ответил. После короткого размышления прокурор сообщил: «Ваш отец скончался от кровоизлияния в мозг». Дескать, 15 мая 1938 года Виктор Рафаилович умер в лагере.
Ложь вскрылась лишь спустя десятки лет. 10 ноября 1989 года Виктор Кугель был реабилитирован на основании статьи I Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40-х и начала 50-х годов».
Большинство фигурантов дела «Объединенного мерказа сионистских организаций в СССР» были уничтожены системой. Одним из немногих выживших был тот самый Саша, провокатор советской охранки. В своей книге воспоминаний Фаина Баазова, дочь грузинского раввина Давида Баазова, называет настоящую фамилию Саши — Гордон. По делу действительно проходил свидетель с такой фамилией — некто Гордон Григорий Семенович. Когда после войны в Москве стала возрождаться еврейская жизнь, «Сашу» неоднократно видели недалеко от Московской синагоги. Он пытался заговорить с прихожанами синагоги и втереться к ним в доверие.
В биографии Виктора Рафаиловича Кугеля остается еще много белых пятен. Но с полной уверенностью можно утверждать, что этот мужественный человек достоин войти в пантеон еврейских героев. Он был уничтожен, но не покорен и не сломлен.
05.04.2022
