Мендель Бейлин
1913 – 2008
В конце ноября 1947 года в город Ананьев, районный центр на севере Одесской области, приехал человек. Мужчина сразу же направился в Ананьевский районный военкомат — получать военный билет, который ему выдали в обмен на справку. В справке было написано, что ее податель, Мендель Аронович Бейлин, освободился незадолго до приезда в Ананьев из Севдвинлага и имел право поселиться в Одесской области.
Опытный каменщик, Мендель Бейлин уже через несколько недель смог устроиться на работу в местный детдом, где требовался чернорабочий. Проработав там год, он в декабре 1948 года перешел кассиром-учетчиком сапожного цеха в артель «Культпобут».
Трудолюбивый и очень аккуратный сотрудник, мужчина ладил с коллегами и был на хорошем счету у начальства. Тем не менее, 9 мая 1949 года он был арестован сотрудниками Одесского областного управления МГБ по подозрению в совершении политических преступлений.
На допросах мужчина держался твердо и с достоинством. Чувствовалось, что арестантские будни одесской тюрьмы МВД №1 и лампа на столе у следователя были ему не в новинку. Следователь МГБ, старший лейтенант Антоновский, скучал: Менделя Бейлина, как «повторника», даже не нужно было «колоть». Доказательная база в таких случаях была делом второстепенным. По всей стране хватали бывших политзэков, большинство из них получали новые сроки по старым делам и отправлялись в ссылку. Так случилось и с Бейлиным: используя материалы старых дел, за которые мужчина уже несколько раз успел отсидеть, Антоновский постановил привлечь его к ответственности за членство в антисоветской организации и контрреволюционную агитацию.
Особое совещание при министре МГБ с одесскими чекистами согласилось. На слушании, состоявшемся 21 сентября 1949 года, Менделя Бейлина решено было направить в Северо-Казахстанскую область на поселение. Для Менделя Ароновича Бейлина этот срок был уже четвертым. И вновь — за сионизм.
Мендель Бейлин родился в мае 1913 года в украинском городе Нежине на севере Черниговской губернии. У Арона Залмановича и Зельды Менделевны Гиндиной было пять сыновей: Леви-Гершон, Шалом, Дов, Aвраам и самый младший, Менахем-Мендл Цви, или просто — Мендель.
Столетний родительский дом Менделя Бейлина располагался в центре еврейского квартала. К нему примыкала небольшая лавка, которая служила основным источником доходов семьи. Небольшие дополнительные деньги приносила Бейлиным сдача в аренду части дома.
Бейлин-старший был соблюдающим еврейский закон хасидом, поэтому Мендель с раннего детства встречал субботу. Однако, помимо традиционного кидуша, похода отца в специальных одеждах в синагогу и трапезы, в субботу Бейлины еще и пели песни на иврите. Этот обычай был введен Братом Менделя, Дов, в молодости примкнувшим к сионистскому движению. Вскоре к нему присоединились другие братья. Самый младший, Мендель, жадно внимал их разговорам с родителями.
Про Эрец-Исраэль рассказывали в доме Бейлиных не только братья, но и заходившие к ним на праздники религиозные евреи. Один из них, «софер стам», переписчик святых текстов, рассказывал о посещении Палестины особенно увлекательно. Более всего маленькому Менеку понравился рассказ про «золотые яблоки» — апельсины — которых в Нежине никто не видел. Уже в 12 лет, тайком от отца, Мендель начал читать сочинения историка Генриха Греца, произведения Хаима Нахмана Бялика и Абрама Мапу, а также одного из первых сионистов — Переца Смоленскина.
Когда Менделю исполнилось пять лет, он начал ходить в хедер, где занимался с ровесниками у меламеда Мордехая Эша. После Октябрьской революции 1917 года, когда власти запретили изучение религиозных дисциплин и языка иврит, ученики Эша перешли на подпольные занятия. В 1923 году родители отдали Менделя к частному учителю. Он смог изучать не только религиозные предметы, но и математику.
В самом начале Гражданской войны, после издевательств «белых», умер Леви-Гершон, старший брат Менделя. В 1918 году в дом нагрянули бандиты, вынесшие из дома все ценности и продукты; семья чудом уцелела. В другой раз группа белых офицеров, расквартированная в доме напротив, напилась и начала ломиться в двери, требуя вывести им для утех девушек, снимавших у Бейлиных жилье. Пока подбегал гражданский патруль, Арона Залмановича, пытавшегося успокоить вояк, зверски избили.
Пережитые испытания подкосили его здоровье. В 1928 году Бейлин-старший скончался. Вскоре два старших брата Менделя, активисты организации «Гехалуц», были арестованы и отправлены в ссылку в отдаленные края Советского Союза. Дов оказался на Урале, а Авраам — в Казахстане. Год спустя им было позволено покинуть страну и репатриироваться в Эрец-Исраэль.
На плечи 15-летнего Менделя легли обязанности содержать мать и домашнее хозяйство. Закрыв семейную лавчонку, которую обложили непомерными налогами, парень сначала пошел работать на предприятие по засолке огурцов, а затем закончил курс подготовки строительных рабочих. На стройку молодой сионист Бейлин решил пойти целенаправленно: он считал, что евреи должны были владеть полезными специальностями, чтобы потом своими руками строить государство в Палестине.
В 17-летнем возрасте Бейлин переехал в Москву. Туда позвал его друг брата Дова, такой же пламенный сионист. Поработав грузчиком на железнодорожном вокзале, Мендель устроился на строительство Московской канализационной сети. Работая по восемь часов на холоде, вечером юноша ходил на встречи со своими новыми друзьями — активистами подпольной сионистской организации «Ха-шомер ха-цаир».
Первой вожатой молодого человека стала Эстер Красногорская, подруга брата Авраама. Группа «Ха-шомер ха-цаир», к которой принадлежал Мендель Бейлин, называлась «Сниф». В каждой ячейке «Снифа» насчитывалось по четыре-пять человек. Во главе каждой ячейки стоял взрослый «вожатый», который рассказывал своим подопечным о положении в Палестине и во всем еврейском мире, о еврейской истории и культуре, решениях Всемирной сионистской организации и о многом другом. Для того чтобы скрыть свою деятельность от властей и избежать утечки информации, члены одной ячейки не знали, кто входит в другие и в какие дни происходят их встречи.
В скором времени Мендель Бейлин был назначен руководителем одной из ячеек. Шомеры Бейлина собирались раз в месяц, каждый раз в другом месте. Руководители ячеек время от времени встречались отдельно. В этих собраниях участвовали представители центра движения, выступавшие с лекциями и обучавшие вожатых приемам подпольной деятельности.
Но в условиях тотального доносительства и наводнения молодежной среды огэпэушной агентурой все эти меры предосторожности оказались недостаточными.
16 января 1931 года Мендель Бейлин, член организации Нахум Фишер, Моше Хорошухин, Яков Дербицкий встречались на подпольной квартире с членом центра движения Гришей Высоким. Поздно вечером раздался громкий стук в дверь. Не успел Моше Хорошухин отворить, как в помещение влетели сотрудники ГПУ и приказали всем оставаться на своих местах. Все участники подпольного совещания оказались в тюрьме на Лубянке.
Во время обыска у Менделя в кармане нашли бумажник, а в нем — записка с описанием Эрец-Исраэль и лист копировальной бумаги. После Лубянки была Бутырская тюрьма и камера на 96 человек, где, помимо Менделя, сидели активисты из движения «Гехалуц» и представитель центра сионистского движения в Москве. В камере Мендель провел около месяца. Особенно тяготило то, что он не получал никаких известий от матери. Как выяснилось позже, мать практически сразу после его ареста приехала в Москву и связалась с «Политпомом», организацией, которую возглавляла Екатерина Пешкова, первая жена известного писателя Максима Горького. Вызволить 17-летнего сиониста не получилось, но под конец заключения он смог все же получить от матери весточку и небольшую передачу.
20 марта 1931 года Особое совещание признало Менделя Бейлина виновным в членстве в незаконной сионистской организации и приговорило его к трем годам ссылки в Восточную Сибирь. Этап длился четыре недели. Прибыв с другими заключенными в Иркутск, Мендель на десять дней был переведен в городскую тюрьму, где для защиты от уголовников политические заключенные вынуждены были организовать самооборону.
Конечным пунктом назначения стал город Енисейск. По городку и его окрестностям политзэкам позволялось перемещаться свободно, но раз в неделю им положено было отмечаться в местном отделении ОГПУ. Живя коммуной с сионистами Хаимом Рудиком и Шайей Гланцом, Мендель поначалу работал на лесопилке, куда доставляли бревна, спиленные в окрестных лесах. После нескольких месяцев работы друзья организовали кооператив по ремонту домов.
Спустя некоторое время Мендель получил письмо от своего дяди Дова-Бера из Нежина, маминого брата. Из него парень узнал о том, что его мать получила сертификат, присланный ей старшими сыновьями, и уехала к ним в Палестину. В 1927 году, по «замене», туда уехал Шалом, а затем и Дов с матерью. Из всей семьи Мендель Бейлин остался в СССР один.
Мечтая присоединиться к семье, политзаключенный неоднократно подавал заявление с ходатайством о замене ему наказания на высылку в Палестину. Однако к этому времени «замену» стали давать очень редко. Менделю было отказано.
В свободное время в ссылке он занимался русским языком и математикой. Среди новых ссыльных, прибывших в Енисейск, были сионисты, которые быстро превратились в его закадычных друзей: Гиллель Каплинский и Шмуэль-Йосеф Лябук. В сентябре 1932 года енисейское отделение ГПУ отправило Менделя и Йосефа в Ярцево, глухую деревню в 400 километрах от Енисейска. Там также жили соратники по сионистскому движению, но с работой были серьезные проблемы. Мендель, не получавший никакой помощи с воли, научился жить на шесть рублей пятнадцать копеек в месяц — такие деньги выдавались политическим ссыльным в качестве пособия по безработице. Только после долгих поисков ему удалось найти работу: погрузку дров на плоты, которые по реке сплавлялись на расстояние 30 километров, до ближайшего порта.
Жизнь в Ярцеве была очень тяжелой. Молодой сионист не мог спокойно смотреть, как чекисты бросали своим собакам куски хлеба, в то время как интеллигентные люди, попавшие в ссылку, умирали от голода. Мендель тоже много раз был на волосок от смерти — он надрывался от непосильной работы на лютом морозе, а однажды чуть не утонул в ледяной воде, когда баржа вдребезги разбила его плот.
В апреле 1934 года Мендель Бейлин освободился из ссылки и, после долгих мытарств, поселился в Подмосковье у кузины Симы, дочери дяди Дова-Бера из Нежина. Работу не удавалось найти очень долго — везде он получал отказ из-за отсутствия паспорта и постоянной прописки. Пришлось уехать в город Можайск Смоленской области. Однако там было негде жить. Понимая, что терять ему уже нечего, Мендель направился напрямую в ОГПУ, где потребовал выдать ему паспорт. Начальник был поражен такой дерзостью и, вероятно в знак уважения к молодому человеку, написал в местную милицию записку. Паспорт дали, хоть и с запретом на проживание в радиусе 100 километров от Москвы.
В Можайске Бейлин встретил приятеля по ссылке, Хаима Барона, сиониста, прибывшего в 1926 году из Эрец-Исраэль, но разоблаченного органами и также отправленного в Сибирь. Вместе они нашли работу строителей. От матери и братьев Менделю стали приходить письма и иногда палестинские лиры. Он наконец-то смог купить себе приличную одежду и обувь. Временами помогали дальние родственники, жившие в Москве.
От сионистской деятельности Мендель воздерживался. Власти ужесточали преследования сионистов, и количество членов организаций «Гехалуц» и «Ха-шомер ха-цаир» постепенно шло на убыль. Еще одной причиной был вызов, полученный Бейлиным от братьев. Прилагавшуюся к письму анкету он заполнил и отнес в агентство Интурист, занимавшееся выдачей виз. Через год после подачи пришел отказ.
Узнав неутешительные новости и потеряв работу на стройке, в июне 1935 года Мендель решил поехать в Курск к своему товарищу по ссылке, Гиллелю Каплинскому. В Курске было сравнительно легко получить прописку и устроиться на работу, поэтому туда прибыло множество бывших ссыльных, включая сионистов. На съемной квартире стали жить втроем: Бейлин, Каплинский и их товарищ, сын раввина, приехавший из Сибири — Моше Виноградский. Вместе с Гиллелем Мендель нанялся на стройку. С его младшей сестрой, Сарой Каплинской, у молодого парня завязался роман.
В марте 1936 года Мендель Бейлин внезапно получил повестку в армию. Это было довольно странно, исходя из его биографии, но в бумаге содержалось ясное требование: явиться на призывной пункт. Взяв отпуск на работе чтобы попрощаться с Сарой, Мендель отправился на призывной пункт. Врач, который его осматривал, пролистал его дело и спросил: «За что вы были сосланы?» — «За сионизм». Врач лишь покачал головой, а после медосмотра военком сухо сообщил: «Вы свободны. Если понадобитесь, вас вызовут».
Армия забыла про призывника навсегда, чего не скажешь про НКВД. В ночь на 30 апреля 1936 года все обитатели съемной квартиры были арестованы. Мендель Бейлин с Гиллелем Каплинским и Моше Виноградским оказались в одиночных камерах курской тюрьмы, битком набитой политическими заключенными. Против друзей были выдвинуты обвинения в попытке создать сионистское движение. Мендель неизменно отвечал на допросах: «Я простой строительный рабочий, а вы пытаетесь превратить меня, не имея на то никаких оснований, в вожака бунтарского движения. В Палестине живут мои мама и братья, и я стремлюсь присоединиться к ним. Я нисколько не интересуюсь политикой».
Допросы продолжались около месяца, во время них следователи пытались выудить у Менделя имена всех его знакомых сионистов. Так ничего от арестованного и не добившись, следствие объявили оконченным. По прошествии недолгого времени Мендель Бейлин был приговорен к ссылке в Петропавловск, областной центр в Северном Казахстане.
Хана Шапиро и ее муж Шмуэль Качнов, ссыльные со стажем, на первых порах приютили новоприбывшего у себя дома. Но вскоре Менделю удалось снять комнату и устроиться работать на стройку. Его невеста, Сара Каплинская, собиралась приехать к возлюбленному в ссылку, но Бейлин посчитал такой шаг несвоевременным.
Находился в Петропавловске ссыльный до конца лета 1937 года. Потом его отправили в деревню Булаево. На новом месте Мендель зарабатывал кладкой печей. 16 ноября 1937 года, ночью, в квартиру, где жил с другими сионистами Мендель, ворвались сотрудники органов. Из Булаево арестованных увезли обратно в Петропавловск и бросили за решетку.
Мендель Бейлин оказался в очередной раз в тюрьме, где в маленькой камере на нарах спали три десятка арестантов. В основном это были обвиненные в троцкизме обычные граждане, даже русские, понятия не имевшие, за что их взяли. На допросах Менделя вновь и вновь спрашивали об отношении сионистов к властям, но он упорно повторял, что желал лишь воссоединиться с родными. Тройка УНКВД Северо-Казахстанской области посчитала его виновным в совершении преступления по статье 58-10 УК РСФСР («пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти»), приговорив к лишению свободы в исправительно-трудовом лагере сроком на 10 лет.
В январе 1938 года 24-летнего Менделя вместе с сотнями других арестованных отвезли на станцию и отправили в неизвестность. Поездка на восток продолжалась более двух недель. Мендель Бейлин попал на строительство Байкало-Амурской магистрали. Дорогу в вечной мерзлоте начинали строить заключенные, и лишь многие годы спустя БАМ стал романтизированной комсомольской стройкой... Основной работой Менделя и товарищей стала прокладка центральных путей сообщения между озером Байкал и Амуром. На рассвете зэков будил звон гонга, сопровождаемый окриками надзирателей: «Подъем! Вставать!». Затем была пахота до полного изнеможения и короткий сон, который с трудом помогал восстановить силы для следующего дня. Многие прибывшие этапом одновременно с Менделем умерли от истощения и различных болезней, но он не терял надежду и держался изо всех сил. После долгих колебаний он написал Саре с предложением прервать их связь. Он мог умереть каждый день, и впереди его ждали 10 лет каторги — огромный срок. Он не хотел, чтобы молодая девушка ждала его напрасно.
В конце 1939 года заключенных с Дальнего Востока перебросили за тысячи километров, к северной границе. Шло строительство железной дороги между Архангельском и Мурманском, предназначенной для доставки боеприпасов на советско-финский фронт. Под Архангельском он просидел все годы советско-германской войны, не имея никакой связи с родными. Летом 1945 года он снова был переведен в другое место. Как выяснилось позже, в особый лагерь, где люди занимались перешивом старой воинской униформы в робы для заключенных, он попал из-за обычного лагерного доноса. Начальство внедрило его в среду заключенных и дало свободу передвижения, чтобы тайно следить за его действиями. В итоге ничего подозрительного чекисты не обнаружили и перевели Менделя в административное управление лагеря как мастера по строительству печей. Это была привилегированная работа с рядом льгот и совсем иным отношением со стороны начальства. Но главной радостью политзэка стала возможность снова читать книги.
Однажды утром Мендель получил приказание отправиться в Управление лагеря, расположенное в городке Вильск под Архангельском. Ничего хорошего от этого вызова Мендель не ожидал, особенно его сомнения усилились, когда он увидел в Управлении ожидавшего его молодого офицера. Тот начал речь о великой победе советского народа над гитлеризмом и почти сразу перешел к делу: «Нам нужна ваша помощь, чтобы задержать и обезвредить фашистскую группировку, которая, по нашему подозрению, действует на территории лагерей этой области... Мы знаем, что вы помогаете им пересылать письма, и мы хотим знать, что в них написано».
Как мастер по ремонту печей, Мендель постоянно ездил по разным лагерям Архангельской области и действительно передавал, по просьбам зэков, письма. Чем это может быть чревато, он даже не мог предположить. Офицер продолжил: «Всякий раз, когда кто-то передает через вас письмо, вы должны скопировать его при помощи средств, которыми мы вас снабдим, и передать нам копию, не сообщая никому». Большого труда стоило сионисту отказаться от этого предложения. Стукачом большевистских сатрапов становиться он не собирался. За это Мендель Бейлин снова был отправлен на строительство насыпи железной дороги. Снова ему пришлось толкать тачки с песком по заболоченной земле, выполнять непосильную норму выработки, получая за каторжную работу скудный паек.
В октябре 1947 года, в возрасте 34 лет, Мендель Бейлин освободился из лагеря в Вильске. От братьев и матери он долгие годы не мог получать письма, не было у него и дома, куда можно было вернуться. Так он оказался в Ананьеве, куда пригласил его товарищ по лагерю Исраиль Айзенберг, и где в 1949 году советская власть снова вспомнила о нем.
В Ананьеве многолетний сиделец обзавелся семьей. Его супругой стала Люба Ханьес, молодая вдова, бухгалтер приюта, где Мендель Аронович стал работать по приезду в город. С этой работой ему пришлось попрощаться в конце 1948 года, после его поездки к родственникам в Москву. Во время визита он, вместе с Бэллой, своей двоюродной сестрой, ходил в Московскую синагогу в надежде увидеть и услышать там Голду Меир. Голда в тот раз не приехала, но прибыли другие представители Государства Израиль. Когда Мендель вернулся в Ананьев и пришел на работу, ему сообщили, что приходили из МГБ и распекали начальство: «Вы в курсе, какого антисоветчика вы приняли на работу!?».
Затем было другое место работы, арест и следствие в Одессе. После оглашения четвертого приговора и отправки Менделя в Казахстан. Бейлин снова оказался в Петропавловске, куда в 1936 году он уже приезжал в качестве ссыльного. В областном центре его освободили из-под стражи и сообщили, что до конца жизни он должен будет жить и работать в совхозе.
В совхозе Мендель стал работать директором магазина, куда его практически заставили устроиться. Предыдущий директор был выгнан и как самого грамотного Менделя взяли на эту должность, выбирать в его положении не приходилось. Весной 1950 года приехали к нему жена и Валерий, её сын от первого брака. Около шести лет семья прожила в казахском совхозе. Там родилась их старшая дочь Лея, а два года спустя — двойняшки Мирьям и Рут. Ссыльный сионист настоял на том, чтобы девочки носили еврейские имена — чтобы подчеркнуть связь, которую сам он ощущал со своим народом.
В конце 1954-го, через год после смерти Сталина, Бейлину разрешено было вернуться из ссылки. Семья отправилась в Ананьев, где до выхода на пенсию Мендель Аронович работал заведующим в различных магазинах. Чуть не единственный в городе, Мендель Аронович соблюдал еврейские традиции, читая по молитвеннику, полученному им от раввина из Курска, кадиш и молитвы на похоронах. Советская власть позволяла евреям молиться на похоронах и отмечать траурные даты, но всячески преследовала обрезания, хупу и другие праздники, символизирующие жизнь общины.
Братья Менделя Бейлина, которым удалось вырваться из СССР, восстановили с ним связь и стали звать к себе в Израиль. В 1990 году, после долгих лет страданий за еврейский народ, отсидок и ссылок, Мендель Бейлин со своей большой семьей репатриировался в Эрец-Исраэль. Незадолго до этого заключением прокурора Одесской области Мендель Бейлин был реабилитирован, попав под действие Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40 и начала 50-х годов». Государство признало, что человек, просто желавший жить в своей стране, не мог лишь из-за этого считаться преступником.
В возможность выезда он не верил до последнего момента, прекрасно помня фокусы КГБ, готового аннулировать «вольную» в самый последний момент. Но самолет с Бейлиными действительно вылетел в Бухарест, а оттуда — в аэропорт имени Бен-Гуриона.
Еще более волнительной была встреча с братом Довом, которого он не видел более 60 лет. Братья, старые сионисты, все последующие годы вспоминали свое детство и павших друзей, не доживших до возвращения в Сион. Впервые приехав в Иерусалим, он пошел к Стене Плача, прочитал молитвы изкор и кадиш — в память о погибших в лагерях и ссылках на территории бывшего Советского Союза.
Мендель Бейлин скончался 15 октября 2008 года в возрасте 95 лет. В Эрец-Исраэль ему было суждено прожить целых 18 лет, в окружении своих родных и своего народа. Еврейским агентством он признан Узником Сиона.
05.12.2022
