Яков Гринштейн
1919 – 2010
Якову Гринштейну довелось стать участником практически всех важнейших событий еврейской истории двадцатого века. Он родился в религиозной еврейской семье в Польше, стал социалистом в подростковом возрасте, потерял семью во время войны, был узником Минского гетто и активным участником еврейского сопротивления, воевал в партизанском отряде, прошел пол-Европы в составе советских войск, после войны помогал переправлять евреев в Палестину и сражался за независимость Израиля в рядах Хаганы. Книга воспоминаний Якова Гринштейна вышла в 1968 году, а сам он умер в 2010-м в возрасте 92 лет.
Яков Гринштейн родился в 1919 году в польском городе Пабьянице в Лодзинском воеводстве. Его отец Абрам Гринштейн был учителем истории, Танаха и иврита в местном хедере. В те времена в Пабьянице не было светских еврейских школ. Еврейской общиной города фактически управляли гурские хасиды, отрицательно относившихся как к светскому образованию, так и к современному образу жизни. Абрам Гринштейн по местным меркам был вольнодумцем. Изучая историю древних иудейских войн, он пришел к мысли, что евреи должны жить в Эрец-Исраэль. Так он стал членом «Мизрахи» — движения религиозных сионистов. Его сыновья Яков и Шмуэль вслед за ним присоединились к «Ха-шомер ха-дати» — молодежному крылу «Мизрахи».
Поскольку денег в семье было мало, Яков, Шмуэль и их сестра Сара были вынуждены начать работать еще подростками. Их взяли на текстильную фабрику. Хотя владельцами фабрики были хасиды, детей-рабочих нещадно эксплуатировали. В возрасте 15 лет братья решили, что Земля Израиля подождет — сейчас им нужно бороться за права трудящихся. Яков и Шмуэль срезали пейсы и ушли из «Мизрахи» к коммунистам — листовки с призывами к строительству нового мира, в котором не будет угнетателей и угнетенных, были расклеены по всему городу.
Они вступили в комсомол и с головой окунулись в партийную работу. В 1933 году при активном участии Гринштейнов песенный союз «Хазомир» стал рабочим клубом. Теперь здесь собирались еврейские писатели, поэты, актеры и политические деятели. Шмуэль стал руководителем коммунистической молодежной группы, Яков — членом совета «Хазомир». Братья участвовали в забастовках и срыве муниципальных выборов. После участия в демонстрации против принятия новой конституции в апреле 1935 года Яков Гринштейн попал в польскую тюрьму. Однако это не охладило его боевой пыл. Выйдя на свободу, он тут же принял участие в забастовке еврейских рабочих, случившейся после страшного еврейского погрома в местечке Пшитык.
А в сентябре 1939 года в родной город Якова пришли немцы. Яков вспоминал этот день много лет спустя: «Первого сентября 1939 года была пятница. Всё было готово к шаббату. По рынку сновали домохозяйки, торговавшие с крестьянами, собравшимися из окрестных деревень. Работали фабрики… В 12 часов дня над городом появились немецкие самолеты и тут же упала первая бомба. В городе началась паника. Рынок опустел. Фабрики остановили работу. Казалось, что город вымер. Через два дня, в воскресенье, город наполнился беженцами. Они кричали нам: «Евреи, бегите!» Яков с группой молодых друзей отправились пешком в Варшаву. Через девять дней их нагнала нацистская армия. Им пришлось вернуться домой, где уже хозяйничали немцы.
Евреев выгоняли из домов, избивали, отправляли на принудительные работы. Больше всего доставалось религиозным: их одежда и пейсы действовали на нацистов как красная тряпка на быка. В еврейский праздник Рош ха-Шана нацисты взбудоражили общину демонстративным сносом синагоги, на Йом Кипур — шныряли по квартирам в поисках молящихся, которых гнали на работу. Во время Йом Кипура, зная о том, что предстоят облавы, Яков спрятался в безопасном месте. Но увидев, что из соседней квартиры нацисты вывели соседа-старика, вызвался пойти вместо него. Вернулся вечером, избитый, измученный, весь в крови.
Нужно было бежать. Узнав о том, что Красная Армия переправилась через Буг, Яков и его товарищи-коммунисты через друга-немца, работавшего в городской администрации, достали пропуски на поездку в Гродно. Уходили спешно — друг предупредил, что немцы собираются начать аресты левых активистов. На пятнадцатый день, пройдя пешком через всю Польшу, они достигли Белостока, в котором стояли советские войска. Много позже Яков вспоминал, что евреи, которым удалось уйти сюда из занятой немцами Польши, танцевали от радости на улицах.
В Белостоке Яков познакомился с еврейской девушкой Беллой Шустер. Молодые люди поженились и вскоре переехали в город Узда под Минском. Яков поступил в минский техникум учиться на автомобильного механика. Его брату и сестре тоже удалось убежать к русским, но их сразу после перехода границы направили на принудительные работы в Сибирь — они приехали к брату в Узду только в начале 1941 года.
21 июня 1941 года семья встретилась под Минском. Гринштейны попытались уйти на восток, но не успели. Тем более что к тому времени у них уже родилась дочь Роза-Рахель, и передвигаться с ребенком было гораздо сложнее. Через несколько дней в город вошли нацисты. Уже 15 июля 1941 года всем евреям приказали носить желтую Звезду Давида на груди и на спине, и перебраться в гетто. Ежедневно на еврейском кладбище расстреливали евреев и советских активистов из числа белорусов и поляков. 14 октября 1941 года находившаяся в городе группа литовской полиции и немецких солдат окружила гетто. Из него вывели пятнадцать еврейских семей — ремесленников и специалистов. Яков и Белла с дочерью оказались в их числе. Через полчаса пленники услышали стрельбу из пулеметов. На следующее утро комендант сообщил им о том, что «евреи Узды были расстреляны за сотрудничество с бандитами из леса». Оставленные в живых должны были работать на вермахт — чтобы не разделить судьбу своих соседей. Для Гринштейна и других выделили два домика, в которых им предстояло жить.
Когда Яков вошел в свое старое жилище, чтобы собрать вещи, он услышал тихий голос, доносящийся с чердака: «Янкеле, спаси нас. Мы живы». Это были его брат Шмуэль, сестра Сара и восемь других евреев, которым удалось избежать кровавой бойни. Вечером Гринштейн принес им еду и теплую одежду. Они должны были уйти из города и скрываться в лесах. Через три дня Гринштейны получили трагическое известие: группа наткнулась на эсэсовцев и была расстреляна в лесу примерно в четырнадцати километрах от Узды. Шмуэль и Сара погибли.
Прошло несколько месяцев. 1 марта 1942 года в 4 часа утра оставшихся в живых евреев Узды погрузили в грузовики и отвезли в Минское гетто.
«Нас поселили в здании Юденрата — 15 семей из Узды, — вспоминал Яков много лет спустя. — Местные евреи приходили посмотреть на нас, потому что мы до сих пор выглядели как обычные люди: на нас была надета настоящая одежда, а не лохмотья, как на них. Они опухли от голода, они смотрели на нас потухшими глазами, напуганные и замерзшие — хотя был ужасный мороз, дома не отапливались. В воздухе пахло смертью».
Новые узники гетто гадали о том, где они будут жить — в гетто не было свободного места. Но уже на следующий день, 2 марта 1942 года, стало понятно, на что рассчитывали немцы. Гестапо получило приказ расправиться с 10 тысячами жителей гетто. Уничтожению подлежали все мужчины, которые не могли предъявить документ о том, что они работают на нацистов. Немцы ловили людей на улицах, прочесывали помещения и, чтобы выполнить план, стали стрелять уже во всех подряд — однако к пяти часам вечера «план» еще не был выполнен. В 5 часов вечера из здания Юденрата на улицу выгнали всех женщин и детей, в том числе Беллу и Розу. Их построили в колонну, по которой тут же открыли огонь.
В 7 часов вечера, когда немцы наконец ушли, мужчины смогли выйти на улицу. Рядом с грудой трупов металась чудом выжившая Белла, но Роза была мертва.
Никогда Яков и Белла так не ненавидели нацистов, как в эту минуту. Они решили жить ради мести. Вскоре они стали бойцами минского подполья. Они должны были доставать оружие и лекарства, и привлекать новых участников. Белла устроилась в немецкую оружейную мастерскую, где мыла полы и полировала оружие. В широких сапогах она приносила домой патроны, а в дровах — гранаты, пулеметные замки и детали автоматов. Яков выкопал под домом погреб. Там прятали оружие и лекарства — их почти каждую неделю переправляли в лес со связными партизан.
28–31 июля 1942 года нацисты устроили очередной погром в гетто. Всем, кто работал вне гетто, в том числе Белле и Якову, не разрешали вернуться домой. После этой бойни евреев в гетто стало гораздо меньше. Остались только те, кто «был пригоден к труду». После убийства всех нетрудоспособных гетто, по сути, превратилось в трудовой лагерь. Дело шло к полной его ликвидации: последние бойцы подполья начали уходить к партизанам.
В конце апреля 1943-го Яков собрал группу из тридцати человек. Среди них было двое детей и восемь женщин. Они несли рюкзаки, полные военной амуниции и лекарств. Каждый был вооружен гранатами, пистолетами и ножами. Группа вышла ночью под прикрытием еврейских полицейских — членов подполья. В 6 часов утра подпольщики пришли в Старое Село, где их ждала группа еврейских и белорусских партизан.
В апреле-мае 1943 года в лесах под Минском оказалось значительное число евреев, которым удалось бежать из гетто. Из боеспособных беженцев был создан партизанский отряд им. А. Я. Пархоменко, который вначале входил в бригаду им. Сталина, а затем в бригаду им. Пархоменко.
С 15 мая 1943 года Яков и Белла числились бойцами этого отряда. Больше половины партизан, как и они, бежали из Минского гетто. Командиром отряда был украинец, лейтенант Красной Армии Василий Иванович Туров.
«В гетто мы все были зажаты внутри ограниченного пространства, угнетены физически и морально. Дикий террор, пытки, постоянные массовые убийства, непрекращающиеся голод, боль и страх смерти непрестанно довлели над нами. Те люди, которые бродили по улицам гетто, не были больше людьми… Но стоило нам вырваться в лес и получить в руки оружие, как мы полностью изменились: стали храбрыми, мстительными, жаждущими мести и отважными борцами», — рассказывал Яков много лет спустя.
Летом 1943-го Яков с товарищами приняли участие в «рельсовой войне». Они разрушили железное полотно на бывшей границе между Белоруссией и Польшей, тем самым остановив на время продвижение немецких составов на Восток. Подорвали немецкий поезд с солдатами и военной техникой. Взорвали штабную машину, убив ехавших в ней немецких офицеров. Но уже 14 августа 1943 года Якову и Белле пришлось снова спасаться от гибели.
Немецкие части окружили лес, где прятались партизаны. Бойцы получили приказ разбиться на небольшие группы, не вступать в бой и прятаться в болотах. Десять дней Гринштейны ничего не ели. Днем они прятались в болоте, покрытые ветками и мхом. Немцы прочесывали весь лес, дерево за деревом, куст за кустом, слышались выстрелы и крики пойманных товарищей… 1 октября 1943 года немцы наконец ушли, завалив лес трупами убитых партизан. Около 60 еврейских партизан погибло. Яков видел их обезображенные трупы: после пыток немцы сожгли пленников живьем.
Почти сразу после нацистской зачистки командир этого отряда Н. Гулинский приказал женатым евреям уйти — по его словам, они подрывали боеспособность боевой группы. Якову с Беллой пришлось уйти в Налибокскую пущу, в отряд имени П. К. Пономаренко. Этим отрядом командовал давний знакомый Беллы — Николай Михайлович Кайдалов. Летом 1944 года, когда советские войска, наконец, перешли в наступление и освобождали Белоруссию, Яков, уже командовавший своей группой, был переведен ближе к Минску. Он вновь принял участие в «рельсовой войне» и большой операции по блокировке отступающих частей противника. 28 июля 1944 года в селе Камень близ Ивенца отряд имени Пономаренко встретился с передовыми частями Красной Армии. Большая часть сослуживцев Гринштейна была мобилизована в Красную Армию. Ему же самому поручили организовать в Ивенце машинно-тракторную станцию. На фронт Гринштейна призвали через два месяца. Он попал в танковую бригаду в должности механика-водителя. Эта бригада в составе войск 2-го Белорусского фронта вскоре двинулась на Запад. Яков принимал участие в освобождении Польши и в Берлинской операции. Уже в Германии, рядом с городом Пренцлау, танк Якова подбили из гранатомета. Гринштейн пришел в себя уже в Польше, в военном госпитале им. Щецина, забинтованный с головы до ног. Там он встретил День Победы.
После победы над Германией Яков Гринштейн служил в польском городе Легнице. Он был связным между Министерством общественной безопасности Польской Народной Республики и штабом Красной Армии. В Легнице он познакомился с сионистами, собиравшимися репатриироваться в Эрец-Исраэль. Коммунистических иллюзий у Якова давно не осталось. Он мечтал жить в своей стране, подальше от Советского Союза и антисемитской Польши. Используя свое служебное положение, Яков начал передавать евреям оружие — они использовали его для защиты от враждебно настроенного польского населения.
Мало кто из евреев уцелел в Польше после нацистской оккупации, но даже немногим выжившим пришлось иметь дело с антисемитизмом и еврейскими погромами. В ноябре 1945 года Гринштейну удалось добраться до Пабьянице. Родной город был совершенно пустым. Несколько десятков евреев, вернувшихся из концлагерей, сели за стол в здании Еврейского комитета. Выживших было настолько мало, что для приготовления общей трапезы хватило одного небольшого котла. В Пабьянице Яков узнал, что в 1942 году от рук немцев погибли его отец и мать.
После демобилизации Якова из Красной Армии, Яков и Белла Гринштейны нелегально пересекли границу с Чехословакией в составе группы евреев. Им удалось добраться до территории Германии, где все члены группы попали в лагерь для перемещенных лиц в городе Бад-Райхенхалль. Здесь он примкнул к еврейской подпольной организации «Бриха». Ее целью была переправка евреев из Восточной Европы в подмандатную Палестину. «Брихе» удалось переправить в Эрец-Исраэль жену и новорожденную дочь Якова Рухи. Сам он остался в Германии, чтобы помогать с переправкой евреев в Палестину. В сентябре 1947 года он принимал участие в подготовке демонстрации в Гамбурге после прибытия сюда коробля «Эксодус» («Исход-1947») — того самого знаменитого корабля с еврейскими репатриантами, которым британские власти не давали вернуться на историческую родину.
Сам Яков смог перебраться в Эрец-Исраэль только в конце 1947 года. Он сразу же устроился на завод, на котором тайно производилось оружие для «Хаганы». В рядах «Хаганы» он участвовал в Войне за независимость.
Когда война закончилась, Яков с женой и дочерью поселились в пригороде Тель-Авива.
Яков был одним из создателей израильской «Организации партизан, подпольщиков и узников гетто», а с 1995 по 2000 год — ее председателем. В 1968 году он написал и издал книгу воспоминаний «Уцелевший с Юбилейной площади», где подробно рассказал о Минском гетто и еврейской партизанской борьбе. Эти воспоминания — один из немногих документов о еврейском сопротивлении во время Второй мировой войны, не исковерканных советской цензурой.
Беллы Гринштейн не стало в 2001 году. Сам Яков пережил супругу на девять лет и скончался 16 мая 2010 года.
07.01.2021
Библиография и источники:
Greenstein, Yaakov, and Shlomo Even-Shoshan. 1968. "Ember from Jubilee Square: Notes of a Partisan from the Minsk Ghetto." Tel Aviv: HaKibbutz HaMeuchad; [Lochamei HaGetaot]: Ghetto Fighters' House in Memory of Yitzhak Katzenelson.
Smolar, Moshe, and Yaakov Greenstein. "The PCH Movement (Partisans, Soldiers, Pioneers)." Interview by Moshe Smolar, 1978.
Cohen, David, and Yaakov Greenstein. "Belorussian Jewry during the Holocaust." Interview by David Cohen, 1968.
