Яков Гринштейн
1919 – 2010
Якову Гринштейну довелось стать участником практически всех важнейших событий еврейской истории двадцатого века. Он родился в религиозной еврейской семье в Польше, стал социалистом в подростковом возрасте, потерял семью во время войны, был узником Минского гетто и активным участником еврейского сопротивления, воевал в партизанском отряде, прошел пол-Европы в составе советских войск, после войны помогал переправлять евреев в Палестину и сражался за независимость Израиля в рядах Хаганы. Книга воспоминаний Якова Гринштейна вышла в 1968 году, а сам он умер в 2010-м в возрасте 92 лет.
Яков Гринштейн родился в 1919 году в польском городе Пабьянице в Лодзинском воеводстве. Его отец Абрам Гринштейн был учителем истории, Танаха и иврита в местном хедере. В те времена в Пабьянице не было светских еврейских школ. Еврейской общиной города фактически управляли гурские хасиды, отрицательно относившихся как к светскому образованию, так и к современному образу жизни. Абрам Гринштейн по местным меркам был вольнодумцем. Изучая историю древних иудейских войн, он пришел к мысли, что евреи должны жить в Эрец-Исраэль. Так он стал членом «Мизрахи» — движения религиозных сионистов. Его сыновья Яков и Шмуэль вслед за ним присоединились к «Ха-шомер ха-дати» — молодежному крылу «Мизрахи».
Поскольку денег в семье было мало, Яков, Шмуэль и их сестра Сара были вынуждены начать работать еще подростками. Их взяли на текстильную фабрику. Хотя владельцами фабрики были хасиды, детей-рабочих нещадно эксплуатировали. В возрасте 15 лет братья решили, что Земля Израиля подождет — сейчас им нужно бороться за права трудящихся. Яков и Шмуэль срезали пейсы и ушли из «Мизрахи» к коммунистам — листовки с призывами к строительству нового мира, в котором не будет угнетателей и угнетенных, были расклеены по всему городу.
Они вступили в комсомол и с головой окунулись в партийную работу. В 1933 году при активном участии Гринштейнов песенный союз «Хазомир» стал рабочим клубом. Теперь здесь собирались еврейские писатели, поэты, актеры и политические деятели. Шмуэль стал руководителем коммунистической молодежной группы, Яков — членом совета «Хазомир». Братья участвовали в забастовках и срыве муниципальных выборов. После участия в демонстрации против принятия новой конституции в апреле 1935 года Яков Гринштейн попал в польскую тюрьму. Однако это не охладило его боевой пыл. Выйдя на свободу, он тут же принял участие в забастовке еврейских рабочих, случившейся после страшного еврейского погрома в местечке Пшитык.
А в сентябре 1939 года в родной город Якова пришли немцы. Яков вспоминал этот день много лет спустя: «Первого сентября 1939 года была пятница. Всё было готово к шаббату. По рынку сновали домохозяйки, торговавшие с крестьянами, собравшимися из окрестных деревень. Работали фабрики… В 12 часов дня над городом появились немецкие самолеты и тут же упала первая бомба. В городе началась паника. Рынок опустел. Фабрики остановили работу. Казалось, что город вымер. Через два дня, в воскресенье, город наполнился беженцами. Они кричали нам: «Евреи, бегите!» Яков с группой молодых друзей отправились пешком в Варшаву. Через девять дней их нагнала нацистская армия. Им пришлось вернуться домой, где уже хозяйничали немцы.
Евреев выгоняли из домов, избивали, отправляли на принудительные работы. Больше всего доставалось религиозным: их одежда и пейсы действовали на нацистов как красная тряпка на быка. В еврейский праздник Рош ха-Шана нацисты взбудоражили общину демонстративным сносом синагоги, на Йом Кипур — шныряли по квартирам в поисках молящихся, которых гнали на работу. Во время Йом Кипура, зная о том, что предстоят облавы, Яков спрятался в безопасном месте. Но увидев, что из соседней квартиры нацисты вывели соседа-старика, вызвался пойти вместо него. Вернулся вечером, избитый, измученный, весь в крови.
Нужно было бежать. Узнав о том, что Красная Армия переправилась через Буг, Яков и его товарищи-коммунисты через друга-немца, работавшего в городской администрации, достали пропуски на поездку в Гродно. Уходили спешно — друг предупредил, что немцы собираются начать аресты левых активистов. На пятнадцатый день, пройдя пешком через всю Польшу, они достигли Белостока, в котором стояли советские войска. Много позже Яков вспоминал, что евреи, которым удалось уйти сюда из занятой немцами Польши, танцевали от радости на улицах.
В Белостоке Яков познакомился с еврейской девушкой Беллой Шустер. Молодые люди поженились и вскоре переехали в город Узда под Минском. Яков поступил в минский техникум учиться на автомобильного механика. Его брату и сестре тоже удалось убежать к русским, но их сразу после перехода границы направили на принудительные работы в Сибирь — они приехали к брату в Узду только в начале 1941 года.
21 июня 1941 года семья встретилась под Минском. Гринштейны попытались уйти на восток, но не успели. Тем более что к тому времени у них уже родилась дочь Роза-Рахель, и передвигаться с ребенком было гораздо сложнее. Через несколько дней в город вошли нацисты. Уже 15 июля 1941 года всем евреям приказали носить желтую Звезду Давида на груди и на спине, и перебраться в гетто. Ежедневно на еврейском кладбище расстреливали евреев и советских активистов из числа белорусов и поляков. 14 октября 1941 года находившаяся в городе группа литовской полиции и немецких солдат окружила гетто. Из него вывели пятнадцать еврейских семей — ремесленников и специалистов. Яков и Белла с дочерью оказались в их числе. Через полчаса пленники услышали стрельбу из пулеметов. На следующее утро комендант сообщил им о том, что «евреи Узды были расстреляны за сотрудничество с бандитами из леса». Оставленные в живых должны были работать на вермахт — чтобы не разделить судьбу своих соседей. Для Гринштейна и других выделили два домика, в которых им предстояло жить.
Когда Яков вошел в свое старое жилище, чтобы собрать вещи, он услышал тихий голос, доносящийся с чердака: «Янкеле, спаси нас. Мы живы». Это были его брат Шмуэль, сестра Сара и восемь других евреев, которым удалось избежать кровавой бойни. Вечером Гринштейн принес им еду и теплую одежду. Они должны были уйти из города и скрываться в лесах. Через три дня Гринштейны получили трагическое известие: группа наткнулась на эсэсовцев и была расстреляна в лесу примерно в четырнадцати километрах от Узды. Шмуэль и Сара погибли.
Прошло несколько месяцев. 1 марта 1942 года в 4 часа утра оставшихся в живых евреев Узды погрузили в грузовики и отвезли в Минское гетто.
«Нас поселили в здании Юденрата — 15 семей из Узды, — вспоминал Яков много лет спустя. — Местные евреи приходили посмотреть на нас, потому что мы до сих пор выглядели как обычные люди: на нас была надета настоящая одежда, а не лохмотья, как на них. Они опухли от голода, они смотрели на нас потухшими глазами, напуганные и замерзшие — хотя был ужасный мороз, дома не отапливались. В воздухе пахло смертью».
Новые узники гетто гадали о том, где они будут жить — в гетто не было свободного места. Но уже на следующий день, 2 марта 1942 года, стало понятно, на что рассчитывали немцы. Гестапо получило приказ расправиться с 10 тысячами жителей гетто. Уничтожению подлежали все мужчины, которые не могли предъявить документ о том, что они работают на нацистов. Немцы ловили людей на улицах, прочесывали помещения и, чтобы выполнить план, стали стрелять уже во всех подряд — однако к пяти часам вечера «план» еще не был выполнен. В 5 часов вечера из здания Юденрата на улицу выгнали всех женщин и детей, в том числе Беллу и Розу. Их построили в колонну, по которой тут же открыли огонь.
В 7 часов вечера, когда немцы наконец ушли, мужчины смогли выйти на улицу. Рядом с грудой трупов металась чудом выжившая Белла, но Роза была мертва.
Никогда Яков и Белла так не ненавидели нацистов, как в эту минуту. Они решили жить ради мести. Вскоре они стали бойцами минского подполья. Они должны были доставать оружие и лекарства, и привлекать новых участников. Белла устроилась в немецкую оружейную мастерскую, где мыла полы и полировала оружие. В широких сапогах она приносила домой патроны, а в дровах — гранаты, пулеметные замки и детали автоматов. Яков выкопал под домом погреб. Там прятали оружие и лекарства — их почти каждую неделю переправляли в лес со связными партизан.
28–31 июля 1942 года нацисты устроили очередной погром в гетто. Всем, кто работал вне гетто, в том числе Белле и Якову, не разрешали вернуться домой. После этой бойни евреев в гетто стало гораздо меньше. Остались только те, кто «был пригоден к труду». После убийства всех нетрудоспособных гетто, по сути, превратилось в трудовой лагерь. Дело шло к полной его ликвидации: последние бойцы подполья начали уходить к партизанам.
В конце апреля 1943-го Яков собрал группу из тридцати человек. Среди них было двое детей и восемь женщин. Они несли рюкзаки, полные военной амуниции и лекарств. Каждый был вооружен гранатами, пистолетами и ножами. Группа вышла ночью под прикрытием еврейских полицейских — членов подполья. В 6 часов утра подпольщики пришли в Старое Село, где их ждала группа еврейских и белорусских партизан.
В апреле-мае 1943 года в лесах под Минском оказалось значительное число евреев, которым удалось бежать из гетто. Из боеспособных беженцев был создан партизанский отряд им. А. Я. Пархоменко, который вначале входил в бригаду им. Сталина, а затем в бригаду им. Пархоменко.
С 15 мая 1943 года Яков и Белла числились бойцами этого отряда. Больше половины партизан, как и они, бежали из Минского гетто. Командиром отряда был украинец, лейтенант Красной Армии Василий Иванович Туров.
«В гетто мы все были зажаты внутри ограниченного пространства, угнетены физически и морально. Дикий террор, пытки, постоянные массовые убийства, непрекращающиеся голод, боль и страх смерти непрестанно довлели над нами. Те люди, которые бродили по улицам гетто, не были больше людьми… Но стоило нам вырваться в лес и получить в руки оружие, как мы полностью изменились: стали храбрыми, мстительными, жаждущими мести и отважными борцами», — рассказывал Яков много лет спустя.
Летом 1943-го Яков с товарищами приняли участие в «рельсовой войне». Они разрушили железное полотно на бывшей границе между Белоруссией и Польшей, тем самым остановив на время продвижение немецких составов на Восток. Подорвали немецкий поезд с солдатами и военной техникой. Взорвали штабную машину, убив ехавших в ней немецких офицеров. Но уже 14 августа 1943 года Якову и Белле пришлось снова спасаться от гибели.
Немецкие части окружили лес, где прятались партизаны. Бойцы получили приказ разбиться на небольшие группы, не вступать в бой и прятаться в болотах. Десять дней Гринштейны ничего не ели. Днем они прятались в болоте, покрытые ветками и мхом. Немцы прочесывали весь лес, дерево за деревом, куст за кустом, слышались выстрелы и крики пойманных товарищей… 1 октября 1943 года немцы наконец ушли, завалив лес трупами убитых партизан. Около 60 еврейских партизан погибло. Яков видел их обезображенные трупы: после пыток немцы сожгли пленников живьем.
Почти сразу после нацистской зачистки командир этого отряда Н. Гулинский приказал женатым евреям уйти — по его словам, они подрывали боеспособность боевой группы. Якову с Беллой пришлось уйти в Налибокскую пущу, в отряд имени П. К. Пономаренко. Этим отрядом командовал давний знакомый Беллы — Николай Михайлович Кайдалов. Летом 1944 года, когда советские войска, наконец, перешли в наступление и освобождали Белоруссию, Яков, уже командовавший своей группой, был переведен ближе к Минску. Он вновь принял участие в «рельсовой войне» и большой операции по блокировке отступающих частей противника. 28 июля 1944 года в селе Камень близ Ивенца отряд имени Пономаренко встретился с передовыми частями Красной Армии. Большая часть сослуживцев Гринштейна была мобилизована в Красную Армию. Ему же самому поручили организовать в Ивенце машинно-тракторную станцию. На фронт Гринштейна призвали через два месяца. Он попал в танковую бригаду в должности механика-водителя. Эта бригада в составе войск 2-го Белорусского фронта вскоре двинулась на Запад. Яков принимал участие в освобождении Польши и в Берлинской операции. Уже в Германии, рядом с городом Пренцлау, танк Якова подбили из гранатомета. Гринштейн пришел в себя уже в Польше, в военном госпитале им. Щецина, забинтованный с головы до ног. Там он встретил День Победы.
После победы над Германией Яков Гринштейн служил в польском городе Легнице. Он был связным между Министерством общественной безопасности Польской Народной Республики и штабом Красной Армии. В Легнице он познакомился с сионистами, собиравшимися репатриироваться в Эрец-Исраэль. Коммунистических иллюзий у Якова давно не осталось. Он мечтал жить в своей стране, подальше от Советского Союза и антисемитской Польши. Используя свое служебное положение, Яков начал передавать евреям оружие — они использовали его для защиты от враждебно настроенного польского населения.
Мало кто из евреев уцелел в Польше после нацистской оккупации, но даже немногим выжившим пришлось иметь дело с антисемитизмом и еврейскими погромами. В ноябре 1945 года Гринштейну удалось добраться до Пабьянице. Родной город был совершенно пустым. Несколько десятков евреев, вернувшихся из концлагерей, сели за стол в здании Еврейского комитета. Выживших было настолько мало, что для приготовления общей трапезы хватило одного небольшого котла. В Пабьянице Яков узнал, что в 1942 году от рук немцев погибли его отец и мать.
После демобилизации Якова из Красной Армии, Яков и Белла Гринштейны нелегально пересекли границу с Чехословакией в составе группы евреев. Им удалось добраться до территории Германии, где все члены группы попали в лагерь для перемещенных лиц в городе Бад-Райхенхалль. Здесь он примкнул к еврейской подпольной организации «Бриха». Ее целью была переправка евреев из Восточной Европы в подмандатную Палестину. «Брихе» удалось переправить в Эрец-Исраэль жену и новорожденную дочь Якова Рухи. Сам он остался в Германии, чтобы помогать с переправкой евреев в Палестину. В сентябре 1947 года он принимал участие в подготовке демонстрации в Гамбурге после прибытия сюда коробля «Эксодус» («Исход-1947») — того самого знаменитого корабля с еврейскими репатриантами, которым британские власти не давали вернуться на историческую родину.
Сам Яков смог перебраться в Эрец-Исраэль только в конце 1947 года. Он сразу же устроился на завод, на котором тайно производилось оружие для «Хаганы». В рядах «Хаганы» он участвовал в Войне за независимость.
Когда война закончилась, Яков с женой и дочерью поселились в пригороде Тель-Авива.
Яков был одним из создателей израильской «Организации партизан, подпольщиков и узников гетто», а с 1995 по 2000 год — ее председателем. В 1968 году он написал и издал книгу воспоминаний «Уцелевший с Юбилейной площади», где подробно рассказал о Минском гетто и еврейской партизанской борьбе. Эти воспоминания — один из немногих документов о еврейском сопротивлении во время Второй мировой войны, не исковерканных советской цензурой.
Беллы Гринштейн не стало в 2001 году. Сам Яков пережил супругу на девять лет и скончался 16 мая 2010 года.
07.01.2021
