Тевье Ген
1912 – 2003
Ему так хотелось есть... Но мальчик не ел… Потому что верил, что если съест хотя бы ложку, то точно попадет в ад. Мало того, что это была трефная (не кошерная) пища, так ему еще и сбрили пейсы и забрали кипу. А есть с непокрытой головой... За это он точно попадет в ад... Конечно, после голод пересилил страх. И маленький еврейский беженец, круглая сирота нарушит священные устои, чтобы выжить в детдоме.
Спустя шестьдесят лет Тевье Ген напишет об этом в своей повести, расскажет обо всех ужасах своего детства. О тяжелой судьбе своего отца, которому было стыдно, что он – образованный человек, учитель математики – работает сторожем овощебазы. Как его семья жила в подвале без окон, на бывшем складе той самой овощебазы... И не потому, что они были ленивые. А потому, что они евреи. Их выселили из Литвы. Началась Первая мировая война. И доверия к ним, то есть к евреям, больше не было. Так семья будущего писателя Тевье Гена из литовской интеллигенции превратилась в мариупольских беженцев.
В детдомах, в которых он рос, Тевье Ген выучил русский язык. Но крепко держался за свой родной идиш. Как за последнюю ниточку, которая связывала его с покойными мамой и отцом, и с религией. Уже в детдоме Ген начинает писать. Он все время ходит с блокнотом, ищет тихое местечко и что-то записывает. И это увлечение превратит его из токаря харьковского завода в московского студента. Это был 1931 год, и тогда еще были и идишский факультет, и идишская литература. И Тевье Ген окунулся в свою стихию. Он пишет, печатается. После работает репортером в идишских газетах. И даже Вторая мировая война и серьезное ранение, которое Тевье Ген получил в 1941 году, не мешали ему писать и издаваться на идише.
Все было относительно хорошо до 1948 года. Пока не грянула “Борьба с космополитизмом”. Ведущие представители идишской культуры были названы “безродными космополитами” и почти все были расстреляны. А все, что несло еврейскую культуру в массы, – книги, газеты, театры, музыкальные ансамбли – просто закрыли. Чтобы и следа не осталось от идиша в СССР. Чтобы выжить, Тевье Ген работает наборщиком в типографии и пишет в стол. На языке, который уже никому в стране не нужен – на идиш.
После смерти Сталина Гену удалось издать книгу в 1955 году, но с одним условием — только на русском языке. Дома в семье Тевье Гена говорили только на идише. Поэтому искать переводчика не пришлось. Им стала его дочь – Циля Ген. Вместе с отцом, а он проверял, правильно ли передан смысл чуть ли не каждого слова, она занималась переводом с идиша книг отца.
Тринадцать лет идишская культура была не просто под колпаком, ее практически уничтожили. И лишь в 1961 году, дабы доказать цивилизованному миру, что в СССР евреев никто не угнетает, решили показательно издавать идишский журнал “Советиш геймланд”. Но так случилось, что в первом номере, кроме рассказа Тевье Гена “В родном городе” и пары стихотворений, больше идишской литературы и не было. Потому что печатать было некого. Номер заполнили переводами на идиш советских писателей: стихи Твардовского и даже “Джемиля” Чингиза Айтматова.
С 1961 года и до 1991 года Тевье Гену удалось издать на идише лишь три свои книги. Идишская культура была настолько лишней в стране советов, что переводы его книг на русском языке выходили в свет раньше оригиналов.
Тевье Ген был очень скромным. Наверное, поэтому о нем так мало известно. И если его спрашивали, кем он работает, он никогда не представлялся писателем. А говорил, что работает часовщиком. На самом деле Тевье Ген берег свой родной идиш, и даже в самые тяжелые времена он не переставал писать, чтобы не дать ему окончательно умереть и остаться в прошлом.
22.06.2020
