Александр Шварц
1921 – 2014
Александр Шварц несколько раз обманывал смерть. Он пережил фашистский погром во Львове, расстрел в Яновском трудовом лагере и атаку, уничтожившую почти весь его партизанский отряд. Александр потерял всю свою семью, но даже это его не сломило. После войны он рассказал правду о Яновском лагере и много лет спустя — помог еврейской общине города, в котором родился.
В 1941 году Александру Шварцу было 17 лет. Жизнь казалась вполне благополучной и счастливой. Отец Александра был ученым, инженером-геологом, уважаемым человеком. Он возглавлял большую фирму, которая строила мосты и дороги по все Галиции. Город Львов, где они жили, был одним из еврейских центров Польши. Перед началом мировой войны еврейская община Львова насчитывала 100 тысяч человек, здесь были еврейские школы, театры, газеты...
Существование евреев Львова не было безоблачным — на протяжении истории города то поляки, то украинцы устраивали во Львове еврейские погромы, обвиняя евреев в поддержке противоположной стороны — украинского национального движения или польского белого орла. Политические и экономические права евреев ущемлялись, однако вплоть до 1941 года члены общины чувствовали себя в Львове в относительной безопасности.
В 1939 году в соответствии с пактом Молотова-Риббентропа Польша была разделена между Третьим Рейхом и Советским Союзом, и в город вошли советские войска. Советская власть отобрала имущество у богатых евреев, закрыла еврейские школы, еврейские партии и организации. Но коммунисты были меньшим из двух зол — по ту сторону границы уже хозяйничал Гитлер. Так что евреи, как местные, так и те, которым удалось бежать с территории, занятой немцами, скорее поддерживали советскую власть. Лояльное отношение евреев к СССР вызвало недовольство как у украинцев, так и поляков: русских во Львове ненавидели абсолютно все. Этот факт сыграл свою роль, когда в 1941 году в Львов вступили фашистские войска.
В июне 1941 года многие евреи бежали из Львова на восток вслед за Красной Армией. Однако к приходу нацистских войск в городе оставалось 160 тысяч евреев. Первый погром случился сразу после начала оккупации, в конце июня 1941 года. Инициировали его нацисты, однако им активно помогали коллаборационисты из числа украинцев и горожане-поляки: якобы за то, что евреи участвовали в расстреле политических заключенных перед уходом Красной армии. Убийства продолжались весь июль. Погибло больше 6000 тысяч человек. «Я помню, как по улицам лилась кровь», — вспоминал много лет спустя Александр Шварц.
Когда Александр с отцом попали в облаву и оказались в Яновском трудовом лагере для евреев, они скорее восприняли это с облегчением: «Мы думали, что поработаем несколько недель и вернемся к своим семьям», писал Александр почти что сорок лет спустя в книге «Шофар». На самом же деле заключенные своими руками «создавали “инфраструктуру” будущей фабрики смерти» для десятков тысяч евреев, обреченных, как и они сами, «на уничтожение». Каждое утро, заключенных собирали в команды по 120 человек и отправляли на «рабочие места» — возводить бараки, разгружать вагоны, строить дороги и площади.
Александра и его отца распределили на еврейское кладбище. Их команда должна была ломать надгробные памятники (мацевы) и на себе переносить плиты в лагерь, где их использовали для мощения дорог: «Непосильный труд усугублялся горестным сознанием, что мы собственными руками разрушаем могилы своих предков». Даже молодые люди с трудом выполняли дневную норму, что говорить о пожилых, не привыкших к физическому труду. Заключенные страдали от голода, тайком от надзирателей сбивали ворон и варили их в банках из-под консервов....
Любое неповиновение жестоко каралось. Расстрелять могли за невыполнение дневной нормы, за то, что не так посмотрел на надзирателя или за непорядок в одежде… Место расстрелов называли «Долиной смерти», а рядом с ней были «Пески» — здесь убитых заключенных должны были закапывать в землю их же товарищи. Через год после облавы в ненастный октябрьский день 1942 года, один из конвоиров, эсэсовец Блюм, вытащил из строя узников Давида Шварца. Александр запомнил этот момент на всю жизнь. Зная, что за этим последует, он попытался удержать отца и получил удар по голове рукояткой пистолета: «Прогремел выстрел, отец замертво упал, а кровь брызнула на мою робу…..»
Александр Шварц снова увидит этого Блюма много лет спустя. Через 24 года после описанных событий, в 1966-м, он выступит на «Львовском процессе» в Штутгарте в качестве свидетеля обвинения. Блюм и еще 11 нацистов будут сидеть на скамье подсудимых. Александр расскажет суду о смерти отца, однако Блюма, несмотря на все его преступления, приговорят всего лишь к шести годам лишения свободы.
Ранение, нанесенной прикладом пистолета, оказалось очень тяжелым — шрам от него остался на всю жизнь. Александра спасли еврейские врачи из числа заключенных… Те же врачи спасут его еще раз, когда Яновский лагерь охватит эпидемия тифа — с температурой 40 градусов Александр будет продолжать работать, чтобы скрыть свою болезнь… Больных и раненых фашисты расстреливали на месте.
В 1943-м массовое уничтожение узников в Яновском лагере приобрело планомерный и последовательный характер — немцы потерпели поражение под Сталинградом и ужесточили режим: теперь узников убивали не только в «Долине смерти» и «на песках», но и в самом лагере. «Недалеко от кухни вырыли огромную яму, — писал Шварц, — в которую сбрасывали тела убитых. Вокруг — колючая проволока».
В один из январских дней Шварца и его бригаду послали «за проволоку», приказали раздеться догола. В последний момент Александр вспомнил слова друга отца, тоже узника Яновского лагеря: «Не теряй самообладания до последней минуты. Даже во время расстрела. Убьют одного — сразу же падай вместе с ним в яму». Он упал и чудом остался жив. Выбрался, добежал до своего барака… Смерть вновь обошла его стороной.
В конце 1943 года Шварца включили в отряд, находившийся под управлением зондеркоманды 1005. Эта команда была создана осенью 1942 года, когда стало ясно, что Германия не сможет удержать все оккупированные на востоке территории. Целью команды было уничтожение следов «окончательного решения еврейской проблемы»: команда должна была вскрывать могилы и сжигать тела убитых. Команда «работала» в России, Польше и Прибалтике — на выполнение поставленной задачи у Эйхмана, руководителя зондеркоманды 1005, ушло около двух лет. Под надзором «команды 1005» Александр и другие узники лагеря выкапывали и сжигали трупы расстрелянных в «Долине смерти». Рядом с Александром работал Симон Визенталь — в будущем он станет известным охотником за нацистами. Члены отряда понимали, что из «долины смерти» их никто живым не выпустит — Гитлеру не нужны были свидетели. Нужно было бежать.
Узников перед расстрелом раздевали — Шварц это знал по собственному опыту. Однако одежду не уничтожали, ее вывозили из лагеря. В один из таких дней, когда за одеждой приехала машина, Александр, воспользовавшись отлучкой охранника, зарылся в груду наваленных в грузовик вещей. Машина приехала в секции дезинфекции — там вещи обрабатывали перед отправкой в Германию.
Александру вновь повезло — в секции дезинфекции он встретил своего дядю Беньямина Оберлендера. Отдел был привилегированный, одежду можно было обменять на хлеб и другие продукты. Пару дней Александра прятали внутри и кормили — в таком виде, в котором он был после лагеря, фашисты его бы «вычислили» в один момент. Лагерный номер заменили другим, выпоротым у убитого узника. Подготовленный таким образом Александр выбрался на общую территорию в день, когда на воротах дезинфекции дежурил его старый друг — руководитель антифашистского подполья Ричард Аксер.
Аксер «направил» его на железнодорожную станцию Клепаров. Здесь он должен был прибиться к команде рабочих. Команда разрезала старые локомотивы на части и подготавливала к отправке в Германию, которая остро нуждалась в металле. «Ребята в команде подобрались молодые, отчаянные», вспоминал Шварц много лет спустя, и думали только о побеге. В один из июльских дней 1943 года удалось привести в исполнение разработанный предварительно план: по дороге на склад, куда рабочие каждый вечер сносили аппараты для резки металла, был убит конвоировавший группу эсэсовец. Один из рабочих переоделся в его форму и с револьвером в руках повел группу дальше. По дороге отряд «напоролся на сигнальную полосу: местность вокруг озарилась ярким светом! Стремглав бросились в поле, скрылись в хлебах». Испугавшись, свернули не в ту сторону и вместо Карпат дошли до Борислава. Там к отряду присоединились уцелевшие бориславские евреи (среди них оказались родственники Шварца) и другие беглецы из Яновского лагеря. Отсюда уже направились в Карпаты.
В отряде было уже около 100 человек, в том числе женщины и дети. Отряд скрывался в вырытых бункерах. Но кто-то из местных, украинцев, сотрудничавших с фашистами, выдал местоположения отряда фашистам. В результате в живых осталось только 25 человек. Это случилось за три месяца до освобождения предгорных районов.
Вернувшись во Львов, Александр обнаружил, что вся его семья погибла: мать и сестра были расстреляны в гетто 23 февраля 1943 года — в день его рождения. Старший брат погиб в газовой камере, младший — пропал без вести.
Пережитые ужасы отразились на здоровье Александра Шварца — он заболел туберкулезом. Его отправили лечиться в Польшу, где он женился и остался жить — после войны бывшие граждане Польши могли законно покинуть Западную Украину и переехать на территорию Польской Народной Республики. В Польше Шварц закончил институт (факультеты экономики и права) и защитил диссертацию. В 1966-м он стал директором института кибернетики в Варшаве. А в 1968 году семья Шварца переехала в Германию — в результате антисемитской кампании в Польше многих евреев выгнали из страны.
В 1992 году, когда это стало возможным, Александр Шварц вновь посетил Львов. Увидев нужду, в которой жила еврейская община Львова, он начал сбор средств по всей Европе. В 1996 году он восстановил «Леополис», филиал старейшей еврейской международной благотворительной организации Бней-Брит. Александр и его соратники ввели в действие программу помощи нуждающимся семьям и пожилым людям, учредили продовольственную программу, детский проект и медицинский центр. После того, как его здоровье ухудшилось, Александр Шварц стал почетным президентом «Леополиса» и оставался им до самой своей смерти в 2014 году. «Леополис» продолжает вести активную благотворительную деятельность на территории Украины.
Сейчас во Львове есть Международный центр «Холокост» им. А. Шварца и музей-научный центр «Территория террора» — лучший памятник жертвам нацизма, о котором только мог мечтать бывший узник Яновского трудового лагеря для евреев.
20.09.2020
